Ода горящей свече. Антология

Что ты кашляешь, рыжий монах? Ветер треплет сутану,
Март бессилен, но май неотступен. Молчи обо мне,
Остуди воспаленную душу – о тебе горевать не устану.
Черный бык в золотистых колосьях роет землю на дальнем гумне.

Выйди к солнцу из храма, пусть ликует крестьянское тело.

Раньше слова и глина была, шелестело в ладонях зерно.
Ты молился не так, как земля под ногами велела,
Где томилось в кувшине надежд затаенных вино.

Что ты в небо глядишься? Опрокинута чаша чудес,

Купол храма в траве, прорастает весна из-под ног,
Ослабевшая грудь просит жертвы, но жертвенный крест
Отлученных от плуга не примет обманутый Бог.

Черный конь рвет узду. Белый снег на груди Арарата,

Золотые оклады песков обнимают границы морей.
Нет у страсти возврата назад. Под корою граната
Просыпаются зерна земных и небесных кровей.

Я распахнула двери

Я распахнула двери. Гул толпы
Ворвался, опрокинув стылый ветер.
Как жесты обреченного скупы
На сквозняке воззваний и запретов!
Закрой и отступи, пока не поздно,
Пока на службе у одной лишь Музы!
Но если ты услышал, то опознан,
И вот уже ложится тяжким грузом
Чужая боль на грудь, чужая ярость.
Каюсь.
Она жила во мне, но отвергая
Зов пропасти, я затворила двери,
Закрыла окна в стихотворном рае.
Воздалось мне по сердцу и по вере —
Иду на зов. Чей голос я, чья сила?
По ком звонят опять колокола?
Гул за окном. Я двери отворила:
«Твоя святая за тобой пришла».

Петербургу

И если сбылось все и все состоялось,
Осталась для счастья лишь самая малость:
Все бросить и выбрать свободу пути,
Паломником в город заветный войти.
Дворцовая площадь, Сенат и Нева,
Кронштадт, Исаакий, гранит, острова…
И чтобы быть с прошлым на «Вы» и на «Ты»,
Здесь Время разводит и сводит мосты.

И если судьба, обманув, не сложилась,

Ты городу этому сдайся на милость —
Туманам, скульптурам, чугунным узорам,
Державным колоннам, высоким просторам —
Проступят сквозь синь и полет облаков
Крылатые птицы других берегов,
И отрок кудрявый, и Анна, и Блок
Тебя поведут лабиринтами строк.

И вздрогнувшим сердцем почувствуешь вдруг:

Навек в твою душу вошел Петербург.
Ты станешь иным, чтоб вернуться к себе,
Ответить как равный все той же Судьбе.

Шепот