Одаренная

Я теряю нить их разговора. Я замедляю шаг, пока не оказываюсь в конце строя, затем быстро прячусь в тесным проеме между двумя вагонами. Солдаты продолжают бежать в сторону взрыва. Другие все еще осматривают место, где я кинул пылевую бомбу, а те, которые преследовали меня скорей всего до сих пор растерянно бегают по улицам. Я жду, пока рядом со мной больше никого не остается. Затем выбегаю из своего укрытия и бегу в противоположную сторону от железной дороги. Волосы снова выбиваются из-под кепки. Осталось только выбрать нужный момент для моего грандиозного появления.

Каждый вагон отмечен каким-то знаком. Уголь. Оружие. Боеприпасы. Еда. Я хочу остановиться у последнего, но это всего лишь во мне говорят старые воспоминания о жизни в Озерном. Я напоминаю себе, что больше не скитаюсь на улицах и, что у Патриотов есть своя кладовая полная еды в штабе. Я заставляю себе продолжать бежать. Еще больше отметин. Еще больше поставок на фронт.

Но затем я замечаю отметину, увидев которую резко останавливаюсь. По телу пробегает дрожь. Я еще раз смотрю на вагон, надеясь, что мне это привиделось.

Нет. Знак выбит на металле. Я узнал бы его где угодно.

Х с тремя линиями. В памяти всплывают воспоминания — красный символ на двери дома мамы, патруль, переходящий от дома к дому в Озерном, они уводят Идена. Этот символ не может означать ничего другого, кроме того, что мой брат или кто-то связанный с ним находится в этом вагоне. План Патриотов тут же вылетает у меня из головы. Иден может быть здесь.

Двери вагона закрыты, поэтому я отхожу назад и разбега бегу в его сторону. Оказавшись достаточно близко, я прыгаю, хватаюсь за край вагона и подтягиваюсь вверх.

На крыше оказывается небольшой люк, который скорей всего используется для того, чтобы попасть внутрь. Я подхожу к нему, пробегаю пальцами по крыше и нахожу четыре небольшие защелки. Я лихорадочно открываю их. Солдаты могут прийти сюда в любую минуту. Я толкаю люк со всей силы. Он слегка отодвигается в сторону, достаточно для того, чтобы я мог пролезть внутрь.

Я приземляюсь с мягким стуком. Здесь так темно, что вначале я не могу ничего разглядеть. Я вытягиваю руки и дотрагиваюсь до чего-то, напоминающего круглую стеклянную поверхность. Медленно я обхожу вокруг.

Я стою перед стеклянным цилиндром почти таким же в высоту и ширину как сам вагон, с металлическими дисками сверху и снизу. Кто-то лежит на полу внутри, с трубками, присоединенными к одной руке. Я точно знаю, что это мальчик. Волосы у него короткие, чистые, слегка волнистые, он одет в белый комбинезон из-за которого он хорошо выделяется в темноте.

В ушах у меня громко пульсирует кровь. Это Иден. Это Иден. Это должен быть он. Я сорвал джекпот — я просто не могу поверить в свою удачу. Он прямо здесь. Я нашел его именно здесь, из всех возможных мест огромной Республики, благодаря какому-то безумному совпадению. Я могу спасти его. Мы можем сбежать в Колонии раньше, чем я рассчитывал. Мы можем сбежать сегодня же.

Я лихорадочно обхожу вокруг цилиндра, ударяя по нему кулаками, надеясь, что он все же треснет, даже зная, что стекло в целый фут толщиной и скорей всего пуленепробиваемое. В какой- то момент мне кажется, что он не слышит меня. Но затем он открывает глаза. Он испуганно оглядывается, затем замечает меня.

В этот момент я понимаю, что это не Иден.

Я чувствую горький вкус разочарования. Он такой маленький, почти такого же возраста как мой брат, поэтому мне все еще мерещится лицо Идена. Значит, есть еще кто-то, кого отметили странным знаком? Конечно же, такие люди существуют. С чего Идену быть единственным во всей стране?

Мальчик и я просто смотрим друг на друга какое-то время. Я думаю, он видит меня, но кажется, что ему тяжело сфокусироваться; он щурит глаза, напоминая мне Тессу, которая делает так же из-за своей близорукости. Иден. Я вспоминаю, как его голубые глаза почернели от крови из-за чумы.... по тому, как этот мальчик осматривает меня, я могу судить, что он почти полностью ослеп. Симптом, который скорей всего есть и у моего брата.

Внезапно, он резко поднимается и подползает ближе ко мне, прижимая руки к стеклу. Глаза у него бледного непрозрачного коричневого цвета, не такие черные, как были у Идена, когда я видел его в последний раз. Значит ли, что мальчику — и Идену становится лучше, потому что кровь отливает обратно, или хуже, потому что ее становится больше.

— Кто здесь? — спрашивает он. Стекло заглушает его голос. Он все еще не может сфокусироваться на мне, даже находясь так близко.

Я отгоняю от себя воспоминания об Идене.

— Друг, — отвечаю я хрипло. — Я помогу тебе выбраться. — После этих слов, он широко открывает глаза, и на лице появляется небольшая улыбка. Я вожу руками по стеклу в надежде найти хоть что-то, чтобы открыть цилиндр. — Как ты попал в эту штуку? Она не опасна?

Мальчик начинает лихорадочно стучать по стеклу. Он напуган.

— Помоги мне, пожалуйста! — выкрикивает он дрожащим голосом. — Выпусти меня…пожалуйста, выпусти меня отсюда!