Одаренные проклятием (СИ)

  То есть я вернулась домой, опустошила холодильник - картошки с грибами там не оказалось, но и холодный борщ оказался как нельзя кстати - и бессовестно проспала до семи вечера, а проснулась от того, что мама била меня по щекам, а белый, как полотно, папа уже вызывал 'скорую'. Вернувшись домой и застав младшую дочь крепко спящей, они почти до обморока испугались, что со мной случилось то же, что и с Аней. Ой, не проснись я еще минуту-другую, точно у кого-то из них стало бы плохо с сердцем! У меня самой сердце защемило, когда я их полные отчаяния глаза увидела, расплакаться захотелось. Я и разревелась, когда они обнимать меня бросились. Так и сидели втроем почти час. А мне так стыдно стало - это ж надо так дрыхнуть, что они никак не могли меня разбудить! Хотя, если подумать, то моей вины в том нет. Однако, все-таки стыдно.

  Успокоить родителей стоило немалых усилий, потом пришлось отпаивать валерьянкой, кормить ужином (а после дневного налета на холодильник там мало что осталось) и укладывать спать. Измученные, усталые, с расшатанными до крайности нервами, мама и папа уснули прямо за столом, с вилками в руках. Кое-как поочередно довела их до спальни, а про 'зубы почистить' и речи быть не могло. За одну ночь ничего их зубам не сделается!

  Помыв посуду, я распахнула дверцу холодильника и задумчиво уставилась на опустевшие полки. Чего бы пожевать? Так, четверть батона, немного масла, маленький кусок сыра и банка сгущенки. На пару бутербродов и кружку чая хватит. Единственное, что омрачило мою радость от позднего перекуса: перед тем как полакомиться сгущенкой, предстояло открыть банку. И как только другие ухитряются так ловко орудовать консервным ножом?! Для меня же это настоящая головная боль. Для начала минут пять пыхтела со странного вида стальной загогулиной (и почему это называют ножом?), потом, в очередной раз осознав бесполезность этого занятия, достала нож и нашла в кладовке молоток. Дело пошло веселее. Банка открылась криво, острые края торчат угрожающе, но мне посчастливилось о них не порезаться. Уже хорошо.

  Чайник шумел, закипая. Я жевала бутерброд и думала, что зря не разузнала всю правду об Ане и о том, что происходит со мной. Тогда у меня было бы хоть расплывчатое представление о том, что делать дальше. А так... Ладно, не будем о грустном. Но кто же знал, что Ворон поведет себя так... по-свински, что ли. Вроде не производит впечатления подлеца. Или безумного ученого. А-а, нет, так нет.

  Я бросила чайный пакетик в свою большую кружку, налила кипятка, туда же положила три ложки сгущенки, присела на подоконник и уже собралась, было, осторожно сделать первый глоток, как вдруг сама собой распахнулась форточка. А мгновение спустя рядом со мной плюхнулось что-то буро-коричневое, покрытое шерстью и громко пропищало:

  - Ненавижу карабкаться по карнизам, хрю!

  Не помня себя от ужаса, я схватила первое, что попалось под руку - им оказался не успевший остыть чайник - и с размаху опустила его на непонятное существо, а сама отскочила в дальний угол кухни и спряталась за холодильник. Существо тоненько взвыло, а потом, промокшее до нитки, разразилось столь изощренной бранью, что я машинально прикрыла уши ладонями. Досталось и мне, и 'колдунам недоделанным', и 'прочим провокаторам, которые хоть и называются иномировыми сущностями, но давно в сговоре с людишками'. Да это же тот самый бес, с которым играл в карты домовой Гаврил Мефодьевич! В форточку просунулась седая голова домового. Легок на помине.

  - Э-эх ты, бесовское отродье, - заворчал, обозрев картину недавнего сражения, Гаврила Мефодьевич. - Ничего-то по-человечески сделать не можешь! Говорил тебе, постучись сперва, в окошко помаши... В кои то веки в помещение через окно полез, и вот те на! Девка-то чуть с перепуга валенки не отбросила. Вона, глаза какие. Как блюдца. Люди - они ж существа нежные, пугливые, нервы у них шаткие.

  У беса от возмущения аж пятачок посинел.

  - Да меня эта слабонервная с глазами-блюдцами чуть заживо не сварила! - завопил он, подпрыгивая от избытка чувств на одной ножке и размахивая над головой хвостом. - Мне после того, как током шибануло, когда я в телевизор забраться хотел, мне только кипятка на голову, хрю, не хватало!

  И бес, загибая короткие пальцы с когтями, ударился в перечисление своих обид на научно-технический прогресс. Невезучий он какой-то, просто жалость берет. Домовой покачал головой и, ловко спустившись на подоконник, утер пот со лба рукавом расшитой рубахи.

  - Фу, взопрел совсем.

  - Дождь собирается, - сказала я, высунув голову из-за холодильника. Молча наблюдать, как те, кто именует себя иномировыми сущностями, устраиваются на нашей кухне, я не могла. - Зря вы зонтик не прихватили, промокнете, когда будете возвращаться.

  И мне вдруг стало немного не по себе: а вдруг домовой сейчас, потирая руки, ответит, что возвращаться к Ворону в ближайший четыре десятка лет не планирует и уже знает, как переставить расставить мебель в нашей гостиной.