Одаренный проклятием

         Зазвонил телефон. «Нильская» -  высветилось на экране. Не поздновато ли для звонков. Уже час ночи, если не больше.

         - Да.

         - Видящий? – напряженно уточнила Олеся.

         - Видящий, -  фыркнул я в ответ, -  А ты кого хотела услышать?

         - Ну, наконец-то, -  облегченно выдохнула девушка, -  Битый час пытаюсь до тебя дозвониться, а все время трубку поднимает левый человек. Думала, уже, что ты номер сменил.

         - С чего такое рвение?

         - Хватит злиться! Проблемы покрупнее, чем наши разногласия! Лабиринт был атакован! Помнишь, я тебе говорила, что Создатели укрепляли границы, созывали души из окрестностей для защиты. Это не помогло.

         - Откуда знаешь? – меня резко заинтересовала информация, которой со мной делилась девушка.

         - Смерть, -  тихо, будто боялась, что ее услышат, ответила Олеся.

         - Ты сейчас где?

         - Я не в городе, -  туманно известила меня говорящая, -  Буду через два три дня. Тогда всё и обсудим. А пока постарайся не лезть на рожон.

         - В каком смысле?

         - Слишком опасно. Особенно для тех, кто соприкасается с материей неизвестного.

         - Война?

         - Сомневаюсь, -  через недолгую паузу призналась Нильская, -  Я попробую узнать больше. Но пообещай, что до моего возвращения не сунешься в Храм!

         - Храм?

         - Лабиринт, -  поправилась Олеся.

         - Что ты от меня скрываешь?

         - Всё при встрече, -  пообещала она и скинула вызов.

         Вот зараза! Позвонила, расшевелила интерес, а теперь говорит не лезть. И на что она надеться? Что я послушаюсь?

***

         Над могилой возвышалась женская фигура. Положив руку на каменный памятник, она взглянула на фотографию Прохорова.

         - Где же ты прячешься? И сколько еще сил потратят на спасение твоей души?

         Казалось бы, что вопросы риторические и ответа на них ждать не от кого. Но в левой руке фигура сжимала старое зеркало в серебряной оправе. Как только женщина взглянула в него – стекло потемнело, и послышался голос старого знакомого.

         - Мне нужна душа, помнишь это?

         - Помню, -  негодующе отозвалась ведьма, -  Я ищу его.

         - Слишком долго, -  отозвалось зеркало, -  Нам сейчас, как никогда нужен видящий мертвым. И ты это прекрасно понимаешь.

         - Одна душа у вас есть, -  жалобно протянула она.

         - Две! – завыл собеседник, -  Для полного уничтожения нужно две близких души!

         - Тогда ищи другую, -  яростно выкрикнула она, нарушая законную тишь кладбища.

         - Анастасия? – с сарказмом вопросила тень из глубин зазеркалья.

         - Забыли, что женская душа не подходит? – фыркнула ведьма, -  Клинчук.

         - Он под защитой! – раненым зверем завыло серебро, -  И ты это знаешь! Скоро нам будет всё равно женская или мужская душа! Найди Прохорова! Найди! – стекло покрылось рябью и треснуло.

         Ведьма откинула бесполезный предмет в сторону и опустилась на промерзлую землю, царапая ее пальцами:

         - Где же ты, Прохоров? Как долго тебе удастся скрываться?!

         Женщина выла над чужой могилой, совершенно не замечая, как из сторожки на нее, выпучив глаза, смотрит охранник и отчаянно молиться своему богу за спасение собственной души.

***

         Олеся  договорила с видящим и отошла от окна. Опустившись в кресло с высокой спинкой, она задумалась на секунду, а потом женские пальцы нашли утонченную форму бокала с белым вином. Она любила сухое вино. Кислота напитка напоминала ей о том, что и жизнь не сахар.

         Сделав два больших глотка, она отставила стакан обратно на журнальный столик из белого дерева. Любимый цвет говорящей проявился и в ее комнате. Комнате, которую для нее спроектировал отец. Он давно сменил город, оставив дочь на попечении самой себе. Где-то внутри он считал Олесю виноватой в смерти жены. Но старался это не показывать дочери, хотя она и сама это знала. Он также не знал, что его девочка после «чудесного» спасения стала монстром, которому для выживания требуется убивать.

         По негласному соглашению Олеся приезжала раз в три месяца навестить родственника и почти все ночи, проведенные в его доме, девушка не спала. Вот и сейчас она пьет, смотрит то в окно, то куда-то в прошлое, вспоминая детство. Единственный счастливый период в ее жизни. Когда мама с папой любили друг друга и самое главное – любили ее. А сейчас что? Мамы больше нет. Отец повторно женился, но детей у них с Галиной нет.

         А эта комната… Точная копия той, в которой прошло всё детство говорящей. Светло-голубые обои – они никогда не вызывали головных болей у девочки, больной раком. Белый письменный стол, всегда забросанный бумагами и тетрадями. Такой же шкаф с множеством книг. Вот только раньше Олеся не любила читать. И белая кровать в углу с голубыми простынями.

Сквозь тучки пробивался серебристый свет месяца и бликами озарял бледное лицо Нильской.  А она по-прежнему неподвижно сидела в белом кожаном кресле, придвинутом к окну.  Отсюда открывался великолепный вид на реку и ночной город. Вода пошла легкой рябью, нарушая тонкую лунную дорогу.

         Олеся, наконец, вздохнула. Она пообещала видящему, что узнает больше, чем ей доступно. А девушка привыкла выполнять свои обещания.