Одаренный

Все, упаковался. Теперь надо надеть приличный костюм — все-таки в закрытый дом увеселений иду. Дорогой. Треники, обвисшие на коленях, и растянутый свитер не пойдут.

Я покопался в платяном шкафу и вынул костюм, который мой предшественник использовал как униформу для похода по девочкам. Ничего так, в таком можно и на прием пойти. Единственное, буду выглядеть как пингвин с белой грудью… Стоп! А вот заклинание скрыта я еще не пробовал. Это уже не для детей, и учат ему не всех.

Я встал перед зеркалом, состроил пару гримас, разглядывая лицо. Ну а теперь — скрыт! Я шевельнул пальцами, и исчез. Зеркало показывало пустую комнату. Нет, не спрашивайте меня, как это работает. Я не знаю и с точки зрения классической физики объяснить не могу. Огибание ли лучами, изменение плотности или еще что-то — черт его знает. Указывают, что вся эта волшба с плетениями суть модификация реальности, но как это все работает может лишь частично объяснить один или двое ученых во всем мире, и это не мой уровень. Главное — работает, и еще как.

Все, к походу готов. Как раз такой приятный вечер, фонари в поместье уже зажглись, так что пора по… По делам, а не то, что вы подумали. Так-то.

Наш джип заехал в гараж за две сотни метров до дома терпимости. Такой тайный въезд был сделан специально, чтобы не слишком сильно компрометировать випов, решивших на вечерок воспользоваться покровительством бога Уда.

Ничего постыдного в этом не было, но попробуй, объясни это папарацци, которых хлебом не корми, но дай сделать снимок. Правда, их от этого давно отучили — снимок снимком, но, если он сделан в травмпункте и на нем переломанные кости фотографа сенсацией это не станет. А так — заехала затонированная до черноты машина без номеров и опознавательных знаков, а потом через несколько минут выехала, ищи ветра в поле. Может и найдешь, но можешь оказаться на мраморном столе в холодном виде — аристо не любят шакалов пера и фотоаппарата, а издания подобные пасквили публиковать боятся. Бумага и краски — они, знаете ли, хорошо горят, а типографиям это не с руки. Да и в самих редакционных кабинетах все может очень легко воспламениться, случаи бывали. Максимум, что можно сделать — шантаж через сеть или публикация там же, но тут уже все решалось другими, не совсем совместимыми с законом методами.

Я спрыгнул с подножки на пол гаража и, по обычаю, надел маску.

— Когда вас забрать? — спросил приставленный ко мне на этот вечер охранник. Никакого обращения, никаких имен — иногда этикет уступает анонимности.

— Часа в два ночи, не раньше. Я позвоню.

— Принято, — кивнул охранник.

Для того, что я затеял, времени должно хватить, а просыпаться я люблю в своей постели. К тому же, завтра ко второй паре, успею подушку придавить. Если, конечно, все пойдет по моему безрассудному плану.

Машина развернулась и уехала, а я зашагал к двери, ведущей через подземный ход к борделю.

На выходе меня встречала сама мадам, извещенная о приходе дорогого клиента и детина, исполняющий роль привратника.

— Добрый вечер, — улыбнулась она искусственной улыбкой в шестьдесят четыре зуба.

Мадам Лулу была все еще великолепна, хотя я затруднялся, сколько лет ей можно было бы дать. От сорока до шестидесяти — это точно. Великолепный образчик пластических операций и работы целителей, вон, даже шрамы на Оболоке остались. Да и сам он будуарно-розового оттенка. А на трех рабочих стогнах даже близок к красному, мадам, похоже, работу по профилю не оставила. Ну такое обслуживание видимо для эксклюзивных клиентов, любящих винтаж. Я старину уважаю, но не до такой же степени!

— Добрый вечер, — согласился я. — Надеюсь, вы сделаете его еще и приятным.

— Конечно, малыш! — проворковала она, включив профессиональный голос и подмигнула мне. Э, нет, мне такого не надо.

— Не сомневаюсь, Лукерья Ферапонтовна, — сказал я, заметив, как ее аж перекосило.

Это тебе за «малыша», старая кошелка. Мадам Лулу терпеть не могла, когда ее называли настоящим именем. Уж очень оно не соответствовало ее образу роковой леди-вамп.

— Пожалуйста, сдайте оружие и все опасные предметы, — сказал шкафообразный детина.

Я удивленно поднял брови и посмотрел на Лулу.

— Этот что у вас, в роли евнуха при гареме? — спросил я ее с вызовом.

— Не надо, Пафнутий, — сказала ему Лулу. — Это у нас один из самых лучших клиентов.

Ну да, потомственный, можно сказать. Папаша с братом доли в акциях этого богоугодного заведения не имели, но оставили здесь столько наличности, что половину от него точно могли бы выкупить. Инвестиции в… Ладно, не будем об этом.

Детина отступил в сторону — личный приказ приказчицы, все-таки.

— Пойдемте, — поманила она меня за собой, обдав запахом каких-то сладких духов, дорогих и вызывающих у меня идиосинкразию.

Я последовал за мадам в приемную, через которую проходили все клиенты.

— Итак, господин Апраксин, кого бы вы хотели на сегодняшнюю ночь?

— Женщину, естественно, — хмыкнул я.

— А у нас других и нет, — сказала мадам.