Одержим тобой

Потерянно кивнула и вышла в дверь. Прислонилась к стене, лихорадочно думая, что теперь делать. Артём вряд ли позволил бы мне помогать. Такой взрывной и сильный характер как у него не примет помощи и не захочет выглядеть в глазах других беспомощным. Я была в тупике и мне оставалось лишь одно — привлекать Андрея.

* * *

В клинику я приехала настроенная на серьёзный разговор с Тихим. Обе мои новости были шокирующими, и я до сих пор не решила с какой именно мне стоило начать. Здоровье Артёма всё же осталось на первом месте и постучав в кабинет Андрея, я уже знала, что сначала скажу про аварию, а потом о свадьбе, которую нам предстояло отменить.

— Входите.

Помявшись на пороге, вошла в просторный кабинет. Эмоции нахлынули новой разрушающей волной и я не сдержалась. Зарыдав в голос, упала в протянутые объятия Андрея.

— Артём попал в аварию, — выпалила на одном дыхании, отстранившись, чтобы поднять на него глаза полные слёз. — Он в реанимации, у него неосложненный перелом позвоночника.

— Откуда тебе это известно? — ошарашенно спросил Андрей, отпуская мои плечи и делая шаг назад.

— Я была в больнице, видела его, — глотая слезы, начала путано объясняться, вызывая в Тихом неподдельный интерес. — Андрей, помоги ему.

— Почему не сообщили мне, как родственнику? Почему связались с тобой? — проигнорировав мою просьбу, начал засыпать вопросами, которые на мой взгляд, сейчас не имели значения.

Нужно было торопиться, делать всё возможное и невозможное, чтобы помочь Арчи.

— Мы знакомы с Артёмом.

Андрей скользил по моему лицу непонимающим взглядом, впивался в меня жаждой узнать всю правду. А мне не было больше резона скрывать её.

— У нас был непродолжительный роман, который закончился до того, как мы съехались с тобой, — смахнула с щёк влажные дорожки. — Я только недавно узнала о том что Артём твой сын.

— Вы возобновили отношения? — спросил прямо в лоб, будто забыв о главном, он интересовался нашим с Арчи Романом больше, чем здоровьем сына.

— Да. Если это можно так назвать. Мы переспали, — созналась на одном дыхании, почувствовав, как с души сорвался камень. — Я беременна… и я забрала заявление. Свадьбы не будет, Андрюш.

— Я должен восхититься твоей порядочностью? — процедил сквозь зубы. — Или поблагодарить, что ты не втюхала мне чужого ребёнка?

Прошелся по кабинету, успокаивая собственные эмоции постоянным пощелкиванием своих пальцев. Нервно дёрнул головой, хрустнув шеей. Развернулся и снова приблизился ко мне. Я сжалась, видя весь злобный спектр эмоций на его лице. Но внезапно нахлынувшие воспоминания о том, как он поступил со мной и мамой, я не удержалась.

— Я хотя бы призналась, не стала врать, как это делал ты!

Гневно посмотрела прямо ему в глаза, расправляя плечи и показывая, что не позволю принижать себя.

— О чём ты?

— Уже неважно, я здесь не за этим. Помоги… помоги ему, он ведь твой сын. Ты не можешь забить на него, бросить когда ты так ему нужен!

— У меня нет сына, он сам так решил, — горько отозвался Андрей. — Давно отказался от меня и моей фамилии.

Откровение Андрея меня буквально уничтожило. Я не могла поверить, что можно вот так просто из-за обиды и раненого чувства собственного достоинства бросить родного человека.

— Можешь вести себя как мудак — твоё право. Но не забывай, что ты давал клятву и должен быть милосердным. Я не прошу денег. У тебя есть связи, знакомые в сфере медицины. Найди самых лучших специалистов. Его можно поставить на ноги.

Трясущимися руками схватила Андрея за медицинскую куртку, стиснув пальцами зелёную ткань.

— А ты сможешь поступиться всем ради своего любовника так же, как когда-то ради матери? — он смахнул мои пальцы и поспешно притянул к себе. — У меня и в ЗАГСЕ есть связи. Можно вернуть и заявление, и дату свадьбы…

49. Лика

Первые трое суток Артём меня не пускал к себе в палату, но я несмотря на его гневный приказ никогда не появляться в больнице, шла ему наперекор. Дежурила под дверью и смела входить только после того, как его накачивали снотворными и обезболивающими средствами.

Тихонько сидела у его кровати, держала за руку, приглаживала отросшие волосы, что непослушно торчали в стороны.

Он заметно похудел. Под глазами пролегли тёмные тени, а бледные почти обескровленные губы были искусаны им до заметных трещин. Я с упрямством высиживала подле спящего Арчи часами и сбегала из палаты, как только веки начинали слегка подрагивать от пробуждения. В минуты таких дежурств меня беспокоило всё. Его спокойное дыхание пугало меня даже больше, чем тихие стоны, которые доносились до меня сквозь закрытую дверь сразу после того, как он просыпался.

Артём боролся с сильнейшими болями, а главное со своей гордостью, которая не позволяла ему принимать элементарную помощь от других.

От его непримиримости с собственной беспомощностью страдал весь медицинский персонал. Он ругался с санитарками, выгонял медсестёр и каждый раз отказывался от еды, принесенной ему сиделкой.