Одержим тобой

– Шевели попкой, куколка. Мы опаздываем, – слова сами по себе вырываются из меня, тон крайне злобный и не терпящий отлагательств. – А ты отдохни, голубок, – говорю после того, как беру Элли за руку и усаживаю на переднее сидение, едва она убирает ножку, я захлопываю дверь. Разворачиваюсь, становлюсь почти вплотную с хилым дрочером, незаметно для нее делаю совсем малюсенький удар в грудную клетку женишка. Он меняется в лице.

– Еще раз увижу, как ты, козлина, выходишь из ее квартиры, сломаю твою долбанную шею. А теперь мило улыбнулся. Не расстраивай мою жену.

Мне даже не надо останавливаться, чтобы проверить поступил ли он так, как я сказал или нет. Словно робот, я напрягаю мышцы лица и исправляю свою оплошность. Краешком губ улыбаюсь, когда сажусь в машину, наклоняюсь и привычно целую девушку в щечку.

– Ты ему угрожал? – она поправляет свое платье в мелкий цветочек на коленях, отряхивает невидимую пыль.

– Посмотри, как он улыбается и машет тебе, ты ошибаешься. Мне он показался хорошим парнем, – меня тошнит от моих слов, сдерживаю себя. – У тебя так изменился вкус?

– Что ты имеешь в виду? – ее бровки приподнимаются, а губы, лишенные косметики, надуваются в обидчивом жесте.

– У парня явно проблемы с желудком, может запоры, посмотри сама на эту гримасу боли. Он явно хочет опорожнить содержимое внутренностей, как бы не на твоей лужайке, – качаю головой в отвращении, она же в неверии смотрит на парня. – У него рахит и атрофия мышц, не думаю, что он выглядит как твой рыцарь.

Поворачиваю к ней голову и прикасаюсь к руке, лежащей вдоль сидения, она ее тут же выдергивает, от чего я начинаю искренне улыбаться. Она в своем репертуаре, да начнется игра.

– Странно, что ты так легко согласилась ехать со мной, – размышляю я вслух.

– Не хватило места. Мой папа решил, что они играют в гольф с твоим отцом именно сегодня.

Она проводит большим пальцем по заусенцу на указательном, потом обхватывает его зубами, и я забываю про светофор и сзади стоящие машины. Ее палец погружается в рот, и по моему телу проносится волна возбуждения. Пухлые губы, влажные пальцы и ее приоткрытый рот – это самое возбуждающее зрелище – обгрызание ногтей.

– Доусон, машины сигналят, – она осуждающе на меня смотрит и цокает языком. – Прекращай вести себя как Ганнибал Лектор, у тебя слюни потекли, – она закатывает глаза и отворачивается.

Я на самом деле чувствую себя дебилом каждый долбанный раз.

– Я просто думал о том, как хочется треснуть тебе по рукам за то, что так безобразно грызешь ногти, – хватаю ее за руку и приподнимаю вверх. – Это обрубки, ты их под ноль сгрызла. Думаешь меня это возбуждает? – «еще как» орет моё подсознание. – Нет, Элли, твои слюнявые грязные пальцы во рту меня бесят.

Сзади снова сигналят, и я нажимаю педаль газа так, что машина дергается. Когда нас начинают обгонять, то каждый водитель норовит заглянуть в салон, чтобы узнать, что же это за идиот, который пропустил два знака движения, потому что пялился на руки девушки. Моя грубость по отношению к Элли, то, как я обороняюсь, заставили ее отвернуться от меня полностью и прижаться к стеклу. Я должен извиниться, впереди вижу вывеску кафетерия, сворачиваю на парковку и иду в уютное кафе. Молодой бариста делает молочный, остуженный коктейль для моей бывшей жены, беру бутылку воды для себя, пару пончиков, торт и с упаковками иду назад в машину. Едва я закрываю дверь, Элли поворачивается и оценивает содержимое пакетов, затем делает вид, что не заинтересована, в отличие от ее живота, громкое бурчание которого сложно не услышать.

– Решил подлизаться? – она берет стакан с трубочкой и коробочку с ее любимыми пирожными.

– Я подлижу тебе так, что ты улетишь в космос и не один раз. Мои губы все еще помнят твой вкус, – она краснеет, я же отпиваю глоток воды и сосредотачиваюсь на дороге. – Я рад, что ты тоже помнишь. И я намерен не дать тебе это чувство забыть.

Она привычно протягивает руку к плееру и включает первую попавшуюся песню. Салон заполняет голос Richard Marx с песней Right Here Waiting, у меня перехватывает дыхание, когда она прикладывает ладонь к своим губам, ее взгляд встречается с моим, и мы замираем… Однажды именно эта композиция играла, когда мы впервые поругались. То, о чем поется в песне, отражает мою сущность, я буду ждать ее вечно, несмотря ни на что, и она знает это. Ведь действительно, что бы для нас не придумала судьба, я все равно останусь рядом, пока дышу, чтобы запомнить каждое мгновение, оставить в своей памяти. Стоит ли говорить ей о моих чувствах сейчас, или я должен доказать их своими действиями? Моя романтичная сторона борется с мужской, той, которая должна быть закаленной и сдержанной.