Одержимая

«Я замужем», – взывала к разуму кукловода.

«Мне всё равно».

«У меня дети», – настаивала твёрдо.

«Это неважно».

«Я немолода», – перебирала даже самые нелепые доводы, которые шли на ум.

«Я это переживу!»

«Не сомневаюсь…», – обронила, понимая, что мир вокруг с треском рушился.

«Умница!»

Обречённо вздохнула и тут увидела машину мужа, точнее, наш скромненький семилетний «фольксваген» цвета мокрого асфальта. Ромка подъехал к бордюру. Остановился напротив салона-парикмахерской и прислонил телефон к уху. Тотчас в сумочке раздался звонок, вот только была не в силах ответить – руки не слушались. Мысленно пыталась двинуть хоть пальцем, но не выходило.

«Я домой хочу», – жалобно обронила, только мобильник умолк.

«Твой дом теперь там, где скажу!» – мужчина уже, было, ключ зажигания повернул, чтобы завести авто.

«Это неправильно! Так нельзя!» – более рьяно решила настоять на своём, к тому же телефон опять вопил – муж ждал ответа.

«Почему?» – в голосе звучало откровенное непонимание простых истин.

«У меня своя жизнь… Хорошая, благополучная. Я довольна ею… Не хочу другой», – пояснила с расстановкой и покосилась на сумку, где умолк мобильник.

«Это уже неважно», – рассуждал бесстрастно мужчина.

«Зато мне…» – возмущалась искренне.

«У меня планы на тебя», – уточнил хлёстко.

«Какие? – поразилась, а когда увидела, что муж с волнением делал очередную попытку дозвониться, с гордостью добавила: – Муж не отдаст меня. И я не брошу попытки сбежать… Мне нужны мои дети!»

«Попробуй», – сухо отрезал поработитель моего разума.

Глубоко вздохнула и порывисто потянулась к дверце – вот только осталась сидеть, как сидела. От негодования и обиды едва слёзы не брызнули из глаз.

«Прошу…» – предприняла новую попытку мягко договориться, хотя сердце разрывалось от желания ответить Ромке.

«Это глупо», – равнодушно отозвался кукловод.

«Молю…» – вложила в голос всю боль, которая сейчас терзала душу.

«Тебе проще признать меня!»– был непреклонен мужчина.

«Я хочу к супругу, – теряла терпение, да и рассудок, по ходу дела, тоже, ведь Ромка вышел из машины и в несколько шагов ворвался в салон. – Он хороший. Мы любим друг друга», – это уже добавила тихо, с тоской глядя в окошко иномарки и ожидая, что сейчас муж выйдет обратно.

«Это банально и скучно!»

«Но меня это устраивает», – гипнотизировала супруга, который вышел на улицу и непонимающе осматривался. Уместил руки на бёдрах и жадно вглядывался в машины, прохожих, но меня не замечал, хотя была в нескольких метрах от него.

«А меня нет», – с напором повторил мучитель.

«Да что ты за тварь такая?!» – не выдержала напряжения и слепоты мужа. Ромка шагал к своей машине, по ходу опять приложив телефон к уху. В сумке настойчиво заиграл ненавязчивый рингтон. Ситуация была отчаянная и безвыходная – похититель явно не собирался меня отпускать. Подала голос, правда, он испугал и показался зловеще чужим:

– Слушай, не знаю, что происходит. Что случилось с тобой и со мной… Не знаю, почему решил довести до умопомрачения, но молю… – перевела дыхание. – Отпусти… иначе сама себя убью! – это уже процедила сквозь зубы.

«Ты позовёшь меня. Поймёшь безвыходность, оценишь, что могу дать. Ступай, но помни, это последние дни твоей жизни с этим человеком».

Наконец-то смогла двинуться. Нет, я ощущала тело, но оно не подчинялось, а теперь… Дрожащими руками отворила дверцу, неверными ногами ступила на асфальт и, точно побитая собака, побрела к автомобилю мужа, который уже собирался уезжать. За спиной послышался звук удаляющейся машины. Он мне словно по сердцу резанул своей пронзительностью.

– Это что было? – проорал супруг.

– Не спрашивай, – выдавила, только села на переднее сидение для пассажира.

– Что это значит? – бесновался Ромка, и его можно было понять. Он битых минут десять меня пытался найти и вызвонить, а я…

– Ром, поехали домой, прошу… – прислушивалась к биению сердца, которое резкими, но гулкими ударами говорило, что всё плохо.

– Кто это был? – не унимался муж, явно намекая на водителя «тойоты». Неудивительно, что его это волновало – жена только что вышла из чужой, к тому же незнакомой, машины, хотя должна была ждать на улице!

– Я не знаю, – пожала плечами и смахнула слезу, едкой дорожкой пробежавшую до подбородка, а потом остервенело почесала губы и щёки.