Одержимая (Авторский сборник)

Девушка сдалась. Вытащила из сумки цифровой диктофон. Отключила. Положила на стол.

Подняла на Иру упрямые серые глаза:

— Я просто хотела взять интервью. Подготовить материал. Для журнала.

— На кого работаешь? — Ирина готова была дышать пламенем.

— Ни на кого… Я журналистка. Фриланс. Заказные статьи… Да все, что придется.

— Знаю, как вы пишете. Вранье вы пишете, журналисты. Убирайся!

Девушка покорно встала. Взяла со стола диктофон. Борясь с желанием втянуть голову в плечи, подхватила за уголок фотографию.

— Стой, — вырвалось у Ирины почти против воли. Девушка застыла — как будто они с ведьмой играли в игру «Замри». Ведьма не отрывала глаз от фотографии; двое улыбались. Собака лучилась счастьем. Собака была проста, мужчина — нет.

— А мужика этого тебе не вернуть, — сообщила Ирина, мстительно глядя девушке в глаза. — Другая женщина между вами.

Девушка мигнула:

— Ничего вы не знаете, — в голосе прозвучало облегчение и даже, пожалуй, тень насмешки проявилась. — Ни-че-го.

И, неся свою победу, как развернутое знамя, мерзавка развернулась и шагнула к двери. Ирина давно смирилась с возможностью провала (при нашей-то работе всякое бывает), но такого откровенного унижения пережить не могла.

— Что же, это его мать?

Она бросила слово в спину, как мячик, и, даже не видя лица, моментально угадала: есть.

Ну, теперь попрыгаешь, маленькая дрянь.

— Его мать… свекровь тебя… мучает!

Девушка не выдержала и обернулась. По ее глазам Ирина поняла, что теряет инициативу, и набрала в грудь побольше воздуха:

— Она… погоди, она… умерла?

Зрачки девчонки расширились, и фотография полетела на пол. Таких точных выстрелов за всю карьеры Ирины было три или четыре — и каждый приносил неизъяснимое удовольствие.

— Умерла! — Ирина взревела, как целая толпа плантаторов за миг до линчевания беглого раба. — А в покое-то тебя не оставила!

В яблочко. Напугалась-то как, овца! Чувство власти было легче воздуха, и распираемая изнутри ведьма готова была, кажется, взлететь.

— Вижу! — палец с длинным черным ногтем указал клиентке за плечо. — Да вот она!

Девушка боролась долгое мгновение — а потом поддалась и обернулась. Несколько секунд рассматривала комнату, диплом с печатью на стене, пучки трав, подвешенные на нитку, лягушачий скелет, белую коробку кондиционера…

— Не видишь? А я вижу! — голос ведьмы звучал набатом. — Я вижу духов! Я вижу демонов!

Вика, выжидавшая на кухне, уважительно покачала головой на этот вопль.

— Вижу! Ходит свекровь за тобой, как пришитая, отпугивает твое счастье! А что ты ей сделала, признавайся?

Серые глаза девушки потемнели на фоне молочно-белого лица. И снова в яблочко; отлично. Негодяйке долго будет помниться ее «интервью».

— Виновата? Признавайся — виновата?!

Незадачливая репортерша рванула прочь из комнаты. Ирина хотела крикнуть ей в спину — «Ату», но вместо этого взревела медью:

— Так и будет ходить за тобой! Не подпустит к тебе счастье, так и знай!

Хлопнула входная дверь. Почти сразу заглянула Вика:

— Слушай, чего это она? Как ошпаренная… Не заплатила!

— Психованная, — Ира стянула с головы платок. — Да еще журналистка…

Несколько минут она сидела, переводя дыхание, слушая, как успокаивается сердце. И такое бывает в нашей практике: мы блестяще работали, мы познали вдохновение; с другой стороны, клиент, который ушел, не заплатив — профессиональный прокол. Неприятно.

— Устала? — Вика поставила чашку на стол — прямо поверх церковной парчи.

— Викуль, — сказал Ира. — Позвони, пожалуйста, Лехе из турагентства, пусть присмотрит для меня отель в Хургаде… или лучше в Шарме, деньков на десять.

Грянул дверной звонок.

— А это кто? — насторожилась Ирина. — До четырех еще…

— Это пиццу привезли, — Вика ухмыльнулась. — Пошли обедать.

* * *

Они ели пиццу с грибами, пили апельсиновый сок на кухне и говорили о ценах, о Викиной взрослеющей дочери, которой пора думать о будущем, а ее отец, скотина такая, уже три года носа не кажет и не отвечает на звонки. Вика, как обычно, пригорюнилась оттого, что трудно одной поднимать девочку, а потом приободрилась, потому что она, баба без высшего образования и в общем без профессии, справляется, тянет и поднимает. Потом Вика позвонила в турфирму и заказала для Ирины гостиницу пять звезд в Шарм-эль-Шейхе.

В это время столик под церковной парчой, где так и осталась стоять чашка с недопитым чаем, вдруг начал трястись, как в вагоне. Дверь в комнату была прикрыта, ноутбук играл ретро-композицию «Дискотека восьмидесятых»; только когда чашка соскользнула со стола и с грохотом рассыпалась осколками, Ирина и Вика почуяли неладное.

На темном паркетном полу растеклась лужица, похожая на звезду. Белые осколки с золотой полосой разлетелись по всей комнате.

— Сквозняком скинуло? — предположила Вика.

— Вроде не было никакого сквозняка…

Приоткрытая форточка цедила дневной воздух. Запах благовоний ослабел; ни лягушачий скелет, ни диплом на стене, ни череп, ни сушеные травы не пострадали.

— Порывистый ветер, — сказала Вика, возвращаясь из кухни со щеткой в одной руке и шваброй в другой. — Сегодня в прогнозе…

— Чашки жалко, — сказала Ира. — Удобная была.

* * *