Одержимая страстью

«Но… — тяжко вздыхаю, — раз этого требует постановка, надо подчиняться правилам».

Неспешным шагом пересекаю большую комнату, подхожу к начищенному до блеска кругу и смотрюсь в него. Ага, глаза, рот, нос на месте. Щеки немного впалые, но ничего, надо просто поспать, и все пройдет. Старость, Леночка, не в радость, человек с каждым годом, к сожалению, не молодеет.

Ага, интересно, когда я так успела накраситься? Длинные стрелки под глазами и на верхнем веке, черные ресницы. Русые волосы выпрямлены и спрятаны под ободок желтого цвета, я его даже и не почувствовала на голове. Стоп. Лена, очнись.

Теперь я уже по-другому смотрю на ту девушку, что в отражении расширила от ужаса свои глаза.

— Кто это? — провожу дрожащими пальцами по кругу и не верю в увиденное. — Что вы со мной сделали? Я не хотела пластических операций!

Поворачиваюсь на пятках к парню и добегаю до него в считанные секунды, хватаю за руку и разворачиваю к себе.

— Что вы со мной сделали? — заглядываю в лицо, пытаясь найти хоть какой-то ответ, но он смотрит на меня с таким искренним удивлением, что не сдерживаюсь и кричу вслух: — Ка-а-а-тя!!!

Глава 3

Глазами я нашла выход из этого места и ринулась к нему. Катька, сучка, убью. Пусть потом в тюрьме придется даже отсидеть, зато на душе станет легче. Толкаю тонкое полотно от себя. Не поддается. Еще раз. Да что же такое! В сердцах топаю ногой и больно впечатываюсь ступней в пол, закатываю глаза.

— Ида, что ты злишься, я не понимаю? — слышу голос ангела за спиной.

Не оборачиваюсь берусь за ручку и распахиваю дверь, теперь уже на себя. Выдыхаю и делаю шаг наружу, затаив дыхание в ожидании того, что сейчас на меня свалится шквал хохота и всяких непристойных шуточек.

Первым чувством, что обуяло меня, когда я вышла из комнаты, был ШОК! Глаза готовы были вылезти из орбит от увиденного, а дыхание сбилось, и очередной выдох застрял в груди.

— Что это? — хриплый голос вырывается наружу. — Что происходит? Где я?

Огромный зал с высокими колоннами, подпирающими полукруглые своды потолка, простирался в разные стороны на многие десятки метров. Снующие люди туда-сюда были одеты однотипно, только цвет отличался: у кого-то полотна белые, а у кого-то темные. А некоторые и вообще ограничивались только одними трусами. Матерь Божья, как это понимать?

Дворец, я однозначно нахожусь во дворце, это и дурак бы мог понять, и это точно Греция, и опять же только совсем неандерталец не смог бы это увидеть.

— Ида, тебе нужно уходить, а не то тебя накажут.

— Уходить?

Все меркнет перед глазами. Я ничего не понимаю, куда мне надо идти и почему меня накажут? Я разворачиваюсь вокруг своей оси и заглядываю в лицо парню, который стоит передо мной.

— Где я? Кто ты? — мне хочется задать парню кучу вопрос, но именно после этих двух в горле пересыхает все, будто воды не пила целую вечность.

Неожиданно парень берет меня за плечи и втягивает обратно в комнату, закрывая дверь за моей спиной.

— Лейалана, очнись, — шепчет он горячо. — Они, видимо, переборщили с дозировкой кОкоса, и у тебя помутился рассудок, но это только тебе в минус, Ида. Давай же, вспоминай уже. Мы сейчас в Левадии, во дворце Императора Аркада. Ты его преданная ида, которая не имеет права даже на то, чтобы покинуть пределы священного Перахора [святилище], и я до сих пор не могу понять, как ты оказалась в руках Элата.

Он смотрит мне в глаза, а мне и ответить ему нечего. Я сейчас совершенно ничего не понимаю.

Преданная Императору Ида? Элат, ну, с ним понятно, это тот мужчина, который, … мать его ети, отымел меня в попу. Внизу поясницы сразу защемило от воспоминаний.

А в голове наконец-то начал понемногу складываться пазл, но разум отказывался воспринимать действительность. Потому что такое бывает только в фильмах и на страничках фэнтезийных книг, но по-настоящему такого происходить не может. Это просто нереально и выбивается из всех пониманий действительности, и вообще. Сердце внутри стучит о ребра так сильно, что хочется плакать навзрыд о себе той, которая умерла в двадцать первом веке. Ведь по-другому я же не могу оказаться здесь. Реинкарнация душ происходит только при одном условии.

— Ида, милая, не плачь, ты обязательно все вспомнишь, я попытаюсь тебе помочь, — парень смотрит на меня с такой нежностью и пониманием, что я уже не сдерживаюсь, плачу навзрыд.

Он обнимает меня, прижимая к себе, и легонько поглаживает по спине, от чего мурашки по коже разбегаются. Воспринимает мои слезы неправильно.

— Пойдем, я тебе налью успокоительных капель. Тебе нужно собраться и вернуться в святилище.

Он тянет меня за руку, и я на ватных ногах следую за ним, присаживаюсь на пуф, который он любезно пододвигает мне. Тут же гримаса боли искажает лицо, и я встаю на ноги.

— Забыл, — тяжело вздыхает парень и поджимает губы в досаде.

— А как тебя зовут, ангел? — спрашиваю его осипшим голосом, потому что внутреннее чутье подсказывает, что он очень плотненько общается с той девушкой, в теле которой я сейчас нахожусь.

— Алей, — отвечает ангел и одновременно протягивает мне чашу, на дне которой болтается какая-то мутная жидкость.