Одержимость

Сегодня ночь открытого микрофона в «Рев». Появились истинные хип-хоп короли Солт Лейк. Белые парни, разведённые на деньги и удачу. Кепки, сдвинутые на бок, джинсы с низкой посадкой — было чертовски сложно не рассмеяться над этим. Иногда они удивляли меня. Если кто-то с явным талантом украсит сцену, то я, поймав проблеск чистоты, тут же перестану рисовать. Но сегодня вечером выбор был невелик.

Я спрятался в своём углу и зарисовывал свой последний сон. Мои работы с годами стали мрачнее. Будто фильмы в стиле нуар, перенесённые на бумагу. Выбранные мною цвета всегда были специфичны, но чёрный — основной цвет моих карандашей — покрывал бумагу плавными штрихами и тенями моих мыслей.

«Ты не слышишь их, они всего лишь шёпот».

Будучи взрослым, стало гораздо проще игнорировать голоса и убеждать докторов, что то, что я слышу — обыкновенное дерьмо. В итоге, я заполучил новый ярлык: шизоаффективный (Примеч. Шизоаффективное расстройство личности — это биполярное отклонение психики, которое характеризуется сочетанием двух психических отклонений: шизофрении и аффективного расстройства). Таблетки по большей части спасали меня от депрессии и приручили зверя в моей голове, помогая выживать изо дня в день. Я чувствовал себя подобно зомби большинство дней, и ненавидел это состояние. В последнее время я все больше думал о Пэйдж. Но и голоса интенсивнее прорывались сквозь защитные стены, которые я возводил так много лет.

Оторвавшись от рисунка, я осмотрел помещение. Две молодые женщины сидели в баре. Их взгляд не отрывался от мальчишки из братства, выступающего на сцене с хреновым исполнением песни Эминема «Потерять себя». Они шептались, хихикали и улыбались друг другу, как будто у них был план. Но он один, а их двое. Мои губы растянулись в ухмылке. Иногда быть наблюдателем не так уж и плохо. Та, что справа, была высокой, с соблазнительной фигурой, но она явно переборщила с красной помадой, майкой с глубоким вырезом и короткой юбкой. Другая девушка была нежной, маленькой, и её глаза были немного грустными, такой взгляд я встречал в этом месте много раз. Ей нужен этот парень на сцене для себя. Ей нужны его уверения в том, что она особенная. От них она почувствует себя иначе, чем просто подружкой девушки, у которой всегда всё есть. А сейчас она говорит себе, что у неё никогда не будет шанса с «Капитаном Мешок-с-инструментами» на сцене, потому что она никогда не будет достаточно доступной, достаточно симпатичной.

«Ты видишь этот мир, Деклан... ты его видишь».

Спазм сдавил мне горло, и я стиснул челюсть. Голоса в голове слились со словами Пэйдж. Я был настолько сосредоточен, чтобы пробиться к своим собственным мыслям, что не заметил, как маленькая застенчивая девушка теперь наблюдала за мной. Когда она поймала мой взгляд, то робко улыбнулась. У меня не было сердца, поэтому я быстро моргнул, дав понять, что на самом деле не смотрел на неё, что мой разум потерялся в тумане под названием Деклан-чертов-О'Коннелл. Дернул подбородком в её сторону и подарил слабую улыбку.

Проявив вежливость, вернулся к рисованию. С того дня, как встретил Пэйдж, её глаза всегда находили способ проявиться в каждом творении, которое я создавал. Будь то просто контуры или рисунок в цвете. Чувства, которые они пробуждали в моей душе, расцветали на холсте, бумаге, моём теле. Я перестал рисовать и отдёрнул руку. Слова, которые звучали у меня в голове, были написаны на бумаге, прокручиваясь толстыми чёрными штрихами… «Ты видишь этот мир…». Буква «О» в слове «ты» приняла форму её глаза (Примеч. Имеется в виду английское слово «you»). Светло-голубое свечение радужки её глаз было единственным цветом, который присутствовал на моем теле. Чернила моих татуировок были чёрными, с легкими тенями серого и белого. Я вновь почувствовал себя школьником, который позволил силе её взгляда завладеть собой.

— Ты рисуешь комиксы? — тихий голос дрожал.

Я ненадолго прикрыл глаза, всего лишь на секунду, собираясь с духом для того, чтобы поднять взгляд. На ней была футболка с надписью «Мясо — это убийство» и плотно обтягивающие тёмно-синие джинсы. Её волосы были чёрными и блестящими под тусклым светом бара. Она была гораздо ниже ростом, чем казалась издалека, возможно, не выше пяти футов (Примеч Около 152 см.).

— Я настоящий профан, когда дело доходит до комиксов. — Она прикусила уголок своих глянцевых губ и осмотрела мой рисунок.

Я едва начал его рисовать: переулок в свете сумерек; на заднем плане приближающаяся фигура, пара пустых глаз, глядящих из окна.