Одержимость

— Я приду, — он наклонился и потёрся губами о мои, потом потянулся мне за спину и выключил воду. — Если мы здесь задержимся, я никогда не доберусь до работы.

Мы вытерлись, и он дал мне один из своих свитеров, чтобы дойти до дома. Мягкий серый материал облегал его широкие плечи и рельефный живот, но я в нем утонула. Подняв рукава к носу, я вдохнула запах его порошка. Я подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня. Он был расслабленным, рот слегка изгибался, на нем были джинсы и темно-синий джемпер. Утреннее солнце заливало светом комнату сквозь открытые жалюзи. На свету его волосы казались светлее. Золотистые крапинки высветляли его бороду. Он был гармоничным и твердым, мужественным и милым.

Между нами было около десяти футов, он стоял с одной стороны комнаты, я с другой. Потянувшись в карман джинсов, я достала резинку для волос.

— Оставь их распущенными, — мягко сказал он.

— Почему? — прищурилась я и положила резинку обратно в карман. Пряди начали высыхать на воздухе непослушными волнами.

Он двинулся вперёд, сокращая расстояние между нами.

— Помнишь тот раз… была весна, мы начали встречаться зимой. Мы оказались среди разбрызгивателей на лужайке перед школой. Ты была насквозь промокшей.

Я улыбнулась, вспомнив: он смеялся, а я дулась, но он всё равно меня поцеловал, игнорируя холодную мокрую одежду.

— Твои волосы к концу дня зажили своей жизнью. Волны шёлка, и я помню точный оттенок жёлтого, которым я нарисовал тебя в ту ночь, — улыбка отразилась в его глазах. — Я был без ума от тебя… и, чёрт… — он протяжно выдохнул, и моё сердце споткнулось и заколотилось, — и сейчас, глядя на тебя… — он поднял руку и накрутил на палец мою прядь, — … будто всё как раньше.

Он притянул меня в объятия и обхватил руками. Щекой я прижалась к его груди. Его учащенное сердцебиение соответствовало моему.

— Я помню. — Я засмеялась, и он дал мне отклониться, чтобы смогла посмотреть ему в глаза. — Это был хороший день, если не учитывать мою промокшую одежду, в которой мне пришлось просидеть целых два урока. А это не в тот день мы целовались в кладовке в кабинете искусств, и мистер Бёрч нас застукал?

Его голова откинулась назад, и он рассмеялся, и этот звук заполнил моё сердце, и последние кусочки нас, кем мы были и кем мы стали, встали на место.

— Да. Ты обычно сводила меня с ума. — Он заправил локон мне за ухо.

— А сейчас? — подразнила я.

Его веки опустились, и когда его взгляд переместился к моему рту, эта подобная дыму необузданная темнота, присущая лишь Деклану, наполнила его радужку.

Он целовал меня, пока мои колени не ослабли. Держа меня за талию, он немного отстранился.

— Во всяком случае, это того стоит. На вкус ты… другая, не могу объяснить это… я пытаюсь ассоциировать с цветом, но такого цвета не существует. Я хочу остаться здесь, не идти на работу, и насладиться им… тобой.

Я переплела свои пальцы с его пальцами и потянула.

— Ты ощущаешься по-другому… Мне нравится, что твои руки такие сильные и мозолистые, то как они пробираются туда, где именно мне нужно. Ты мужчина, Деклан, несмотря на то, что я застряла в прошлом, и скучаю по мальчику, я бы лучше была с тобой… как сейчас.

Он наклонился ко мне, и произнесенное шёпотом «Я люблю тебя» послало дрожь по моей шее и рукам.

— Ты голодна? — спросил он.

— Да.

— Пойдем, я приготовлю нам завтрак, — сказал он и повёл меня к двери спальни.

На завтрак у нас оказались хлопья и кофе. Я рассмеялась, когда он достал пачку «Капитан Хруст» (Примеч. Популярная марка сухого завтрака).

— Что? — он ухмыльнулся.

Я пожала плечами и прикусила щёку изнутри, сдерживая широчайшую улыбку. Эти хлопья всегда были его любимыми.

— Приятно видеть, что не всё изменилось.

Он налил в чашу молока и посмотрел на меня, ни капли не раскаиваясь.

— Это основной продукт… Лиам пытался покупать другое упакованное дерьмо… но было не то, — уголки его губ опустились, когда, как я полагаю, он вспомнил ужасы употребления не «Капитан Хруст».

Я засмеялась, и это отдалось у меня в животе.

Он провел большим пальцем по моей щеке.

— Мне нравится этот звук, и это… — он провел большим пальцем по моей нижней губе, обводя мою улыбку, прежде чем наклониться и поцеловать меня, оставляя желать большего.

Наше время быстро кончилось. После ночи и утра я хотела остаться, болтать, больше смеяться, съесть пятьсот фунтов сладких хлопьев, вспоминая наши истории, делавшие нас счастливыми. Пока наблюдала, как он пил кофе, я представила, будто это обычный день. Это наше место, и мы оба вернулись домой после долгого дня. Мы делились прикосновениями, терялись в звуках друг друга, ужинали обнаженными на полу спальни среди разбросанных красок и карандашей. Это была жизнь, которую мы должны были прожить, но я была счастлива знать, что, возможно (я надеюсь), однажды, это сможет стать нашей реальностью.