Одержимость

Как-то вечером он сидел в одиночестве в гостиной своего дома. Некогда она представляла собой весьма уютное помещение, однако время и запустение сделали свое дело, и сейчас гостиная скорее напоминала руины, а от былого изящества и достоинства ее убранства почти не осталось следа. Он пил уже несколько дней подряд и потому пребывал сейчас в состоянии сильного отупения.

Ему показалось, что он услышал характерный звук; словно кто-то открыл и снова закрыл входную дверь. Вайкхэм поднял голову, грубовато крикнул, чтоб входили. Ответа не последовало. Бормоча себе под нос проклятья, он снова потянулся за бутылкой, после чего опять погрузился в полузабытье пока не почувствовал, что перед ним стоит кто-то или что-то, похожее на призрачное видение его истерзанной сестры.

На несколько мгновений его обуял безоглядный страх. Перед ним действительно стояла женщина, черты ее лица были искажены, пылающий взор имел лишь отдаленное сходство с человеческим, и единственное, что во всем ее облике реально напоминало ему сестру, были роскошные золотистые волосы, к которым, однако, сейчас заметно примешивалась седина.

Она смотрела на брата долгим холодным взглядом; да и он тоже, глядя на нее и начиная осознавать материальность ее присутствия, ощущал, как ненависть к нему со стороны этой женщины всколыхнула в его сердце волны забытого гнева. Словно вся злобная страстность минувшего года снова выплеснулась наружу, когда он произнес:

— Зачем ты здесь? Ты умерла и тебя похоронили.

— Я и правда здесь, Вайкхэм Деландр, но отнюдь не из любви к тебе, а лишь потому, что ненавижу другого человека больше, чем тебя.

В глазах женщины пылал огонь.

— Его?! — спросил он таким яростным шепотом, что даже сестра на какое-то мгновение замерла, но к ней тут же снова вернулось прежнее спокойствие.

— Да, его! — ответила она. — Только смотри, не соверши ошибку. Моя месть — это мое дело, а тебя я хочу использовать лишь как орудие, как помощника в нем.

— Он женился на тебе? — неожиданно спросил Вайкхэм.

Изуродованное лицо женщины расплылось в омерзительном подобии улыбки. Нет, это была зловещая пародия на улыбку, поскольку искореженные, изломанные черты и затянувшиеся раны приобрели теперь странные очертания и необычный оттенок, а в тех местах, где напрягшиеся мышцы давили изнутри на рваные рубцы, сейчас появились зазубренные белесые полосы.

— А тебе надо это знать? Твоя гордость будет польщена, если ты узнаешь, что сестра сочеталась законным браком! Так вот, ты никогда этого не узнаешь. Таково будет мое отмщение тебе, и я ни на йоту не изменю его. А пришла я сюда лишь затем, чтобы ты знал, что я жива и если там, куда я сейчас собираюсь идти, со мной что-то случится, то у меня будет свидетель.

— Куда ты собираешься идти? — требовательным тоном спросил Вайкхэм.

— Это мое дело!

Вайкхэм встал, но спиртное уже сделало свое дело — он тут же покачнулся и рухнул навзничь на пол. Даже лежа у кресла, он продолжал бормотать что-то насчет своего намерения пойти следом за сестрой; озаряемый вспышкой желчного юмора, он сказал, что пойдет за ней и дорогу ему будут освещать струящиеся из ее волос золотистые лучи, равно, как и ее красота.

При этих словах женщина повернулась к нему и сказала, что найдутся и другие, помимо него, кто также горько пожалеют и о ее волосах, и о былой красоте.

— Как пожалеет он, — прошипела женщина, — ибо красота рано или поздно уходит, а волосы остаются. Мало он думал о моей красоте, когда выдергивал чеку из колеса экипажа и тем самым столкнул нас в пропасть. Как знать, может, и его красота, подобно моей, исчезнет под шрамами, когда его также закружит в водовороте и начнет швырять о камни, а потом вколотит у берега в паковый лед. Что ж, пусть ждет своего часа. Он грядет!

Она яростным жестом распахнула дверь и ступила в темноту.

Той же ночью, но чуть позже, миссис Брент, пребывавшая в полусне, внезапно открыла глаза и обратилась к мужу:

— Джеффри, ты ничего не слышал? Мне почудилось, что внизу щелкнул замок.

Но Джеффри — хотя, как ей показалось, он тоже вздрогнул при этом звуке, — похоже, тяжело дыша, крепко спал. Миссис Брент снова задремала, но вскоре опять очнулась — на сей раз уже оттого, что муж встал с постели и наполовину оделся. Он стоял перед ней, мертвенно побледневший, и когда свет лампы упал ему на лицо, женщина невольно содрогнулась при виде его странно блестевших глаз.

— Ты что, Джеффри? Куда ты идешь?

— Тише, малышка, — проговорил он незнакомым, каким-то осипшим голосом. — Ложись. Мне что-то не спится, да и внизу надо что-то доделать.

— Ну, так принеси эту работу сюда, — взмолилась миссис Брент. — Мне так одиноко и страшно без тебя.

Вместо ответа он лишь поцеловал ее и вышел, притворив за собой дверь. Некоторое время она продолжала лежать с открытыми глазами, но затем природа взяла свое, и женщина снова уснула.