Одержимость

Было видно, что прямого ответа от него не добиться, поэтому Гордеев пустился в уговоры.

— Я вижу здесь проблему, вернее, чувствую. Но сформулировать четко не могу. Пока не могу. Надеюсь, вы не станете отрицать, что к психологам нельзя обращаться с нечетко сформулированными вопросами. Они же, как и вы, Савелий Ильич, склонны не отвечать на вопрос, а обсуждать мотивы, побудившие его задать.

— А по-моему, Юрий Петрович, ваша проблема в том, что у вас в башке засела какая-то дурь, и вы тщательно пытаетесь это скрыть. Простите за откровенность.

— И в чем же она состоит? — От неожиданной грубой прямоты Гордеев набычился, как ребенок.

— Откуда мне знать? Вы ведь ни сами не признаётесь, ни наводящие вопросы задавать не позволяете! А еще, как человек ученый, подвели под свою дурь научную базу.

— При самой глубокой рефлексии, — начал Гордеев с пафосом, — никакой «дури»… — выдержал паузу и закончил примирительно, — обнаружить в себе не могу.

— Видите ли, Юрий Петрович, — сокрушенно улыбнулся Заставнюк, — изнутри ее практически никак и не распознать.

— Ладно-ладно, Савелий Ильич! Я не стану ничего отрицать огульно. Я утверждений типа «этого не может быть, потому что этого не может быть никогда» не приемлю. Давайте я изложу вам научную базу, а вы мне растолкуете, какая дурь за ней скрывается. Но если вы и снаружи ее не распознаете и не объясните — доказательно! — в чем она состоит, то составите для меня добротную, полновесную справочку.

— Вот, значит, как! — проворчал Заставнюк, заводясь. — ну, давайте посмотрим!

— Итак, вопрос: мог ли шахматный компьютер двух нормальных и притом весьма непохожих друг на друга людей, Болотникова и Мельника, за десять дней довести до такого состояния, что оба они сиганули из окон? Причем по ходу матча ни за одним, ни за другим особых аномалий не отмечалось. На первый взгляд — полная чушь.

— Почему же на первый взгляд?

— Увидите. Давайте разберем все по порядку. Как вы полагаете: работа за компьютером способна оказывать негативное влияние на психику?

— Ну, при определенных обстоятельствах, предположим.

— Нет, не предположим, а совершенно точно. Есть соответствующие исследования, труд оператора повсеместно считается вредным во всех странах и у нас в России. существуют и достаточно жесткие санитарные нормы.

— Ой-ой-ой! — покачал головой Заставнюк. — я подозреваю, они установлены с бо-ольшим запасом! Да и наверняка во время шахматной партии соблюдались. Не сидели же Болотников и Мельник, уткнувшись носами в монитор, и ни одна партия не продолжалась больше восьми часов кряду.

— Конечно. Но не о том речь: все эти нормы рассчитаны на нейтральное по отношению к пользователю офисное или инженерное программное обеспечение. Если вы начинаете играть с компьютером в жесткие игры, такие нормы уже не подойдут.

— Будь по-вашему, — нетерпеливо сказал Заставнюк. — Дальше-то что?

— Погодите. Мы установили: компьютер способен негативно влиять на психику. Теперь дальше. Зададимся таким вопросом: а телесериал, какая-нибудь «Санта Барбара», может деморализовать нормального зрителя? Несомненно! Миллионы людей им болеют или переболели. Но компьютерная игра — это больше, чем сериал, гораздо больше! Потому что игр не счесть, но вы играете в ту, которая вам по душе, которая наиболее полно отвечает вашим склонностям. Это как любимый сериал, в котором вы управляете любимым героем. Вы — это он, он — это вы, вы два сапога — пара, вы — те два рыбака, которые друг друга чуют издалека. А компьютер в этой игре против вас и вашего героя, воплощающего ваше «эго». Вы рыбак, Савелий Ильич?

— Не очень. По правде говоря, совсем нет.