Одержимость

— Не кладите трубку! Этого человека зовут Георгий Аркадьевич Воскобойников, он из шахматной федерации, он там какой-то начальник. вы понимаете, он устроил такой скандал, когда я не дала ему ваш мобильный телефон, сказал, что приедет немедленно сюда и будет разговаривать если не с вами, то с самим Генеральным прокурором, что у него дело государственной важности, в общем, молол обычный вздор, но меня, честно сказать, напугал и я решила поскорее вам сообщить, а то, кто знает, вдруг правда ворвется в приемную, и еще неизвестно, кто он такой…

— Он тот, кем назвался, — вздохнул Турецкий. — Заместитель председателя шахматной федерации. Ладно, вы все-таки дайте ему мой телефон…

Буквально через десять минут Воскобойников позвонил сам, голос у него был в самом деле взвинченный.

— Александр Борисович, дорогой, как я счастлив, что наконец вас нашел! Мы должны срочно увидеться, у меня дело — просто специально для вас, как по заказу! Это будет самое уникальное ваше расследование!

— Георгий Аркадьевич, — сказал Турецкий, стараясь подавить отчего-то вдруг нарастающее раздражение, — я больше не работаю следователем.

— Да? — Воскобойников немного растерялся. — Но как же тогда… можем мы хотя бы увидеться? Вы слышали, что произошло? Шахматная федерация просто в трансе!..

— Я не люблю шахматы, вы совсем забыли, — любезно напомнил Турецкий.

С Воскобойниковым Александр Борисович познакомился года полтора назад на Кипре и еще тогда заявил о своей нелюбви к шахматам. Благо Воскобойников был интересен не только как шахматист и тем более не как чиновник от шахмат — он был отличным собеседником, умел виртуозно пить не пьянея, отлично играл на бильярде и по-настоящему скрасил Александру Борисовичу невыносимо долгие десять дней семейного отдыха, когда под неусыпным надзором Ирины Генриховны не было никакого толку ни от моря, ни от солнца, ни от умопомрачительно длинноногих девиц, толпами шлявшихся по пляжам и барам.

— Но если хотите увидеться и если в этом действительно есть нужда, подъезжайте ко мне работу.

Так и условились, Воскобойников должен был приехать в Генпрокуратуру часа через полтора.

Прошло меньше часа, и Воскобойников позвонил снова. Он сказал, что никак не может выехать из федерации, у них там идут бесконечные совещания по поводу последних печальных событий, о которых Турецкий конечно же слышал. Турецкий ни о чем таком не слышал, ему, собственно, было все равно, и он предложил Воскобойникову приехать, когда ему будет удобно. После этого Александр Борисович принялся за обычные текущие дела. Сходил на прием к Генеральному, получил от него очередное абсурдное поручение. Потом заглянул к заместителю Генерального по следствию — Константину Дмитриевичу Меркулову, с которым немного посплетничал и обсудил Генерального и его гениальные поручения. Потом он с головой зарылся в свои бумаги.

Около четырех часов дня опять позвонил Воскобойников и, трижды извинившись, сказал, что передумал, что не хочет тревожить Александра Борисовича, отнимать его драгоценное рабочее время, ну и так далее в том же духе. Турецкий пожал плечами и положил трубку. Одной головной болью меньше, ну их к лешему, этих спортивных чиновников.

5

— Ну че? Узнал че-нибудь?

— Ноль. Все молчат. Ментов полная гостиница, в администрацию не пролезть. Этажи как повымерли. Может, он живой вообще?

— Щас скажут. — Оператор криво усмехнулся и чуть не уронил лежавшую на правом плече камеру. Еле успел подхватить. — Вот ведь фак!

Репортер ТВ13, с желтыми волосами и сломанным носом, прислонился к стене и оперся о нее затылком:

— Плевать. Шахматы вообще не мой профиль. Стоим, ждем. До вечернего выпуска все равно успеем смонтировать, а в дневной мы и так опоздали.

— Не только мы. — оператор кивнул на толпившихся в конференц-зале еще человек сорок таких же, как они, с микрофонами и камерами.

Представители всевозможных СМИ суетились и жужжали, как мошкара над болотом, только что не жалили всех, кто попадался на глаза. На сцене уже установили свет, отодвинули подальше зачехленный белым покрывалом компьютер и подключали микрофоны на столе президиума, все места за которым пока оставались вакантными. В зале же свободных мест, наоборот, не осталось ни одного, большинство присутствующих стояли, точнее, — беспрерывно сновали туда-сюда, создавая невообразимую толчею. Какой-то шутник включил «Лебединое озеро».

— В три обещали!

— В три, — хмыкнул репортер. — В полчетвертого, значит, начнут. Прикол, да? Не успели нахвастаться толком, а уже облажались.

— Это же не они облажались. Вроде прерывают из-за Болотникова.

Репортер презрительно цыкнул зубом:

— Из-за Болотникова?! Да липа это все чистой воды. Презентация она и есть презентация! Все по сценарию. Надо буржуинам втюхать нашу гениальную разработку, они и втюхивают. Слышал анекдот? Создан российский шахматный суперкомпьютер…

— «Иван-дурак»? Ха! Знаю. Думаешь, все договорено было?

— Уверен. Ты партии эти видел?

— Я вообще-то не сильно рублю фишку…