Одержимость

Минкс пришла в себя, но лежала на бежевой кушетке тихо и неподвижно. Она покачала головой.

— Каран, я правду говорю. Я пыталась выкинуть ее из своего мира. Ты должен мне поверить. Я ни перед чем не останавливалась: гипноз, психоанализ, шоковая терапия, транквилизаторы, даже к шаману ходила. Ничего не помогает. Я так хочу ее, что мне физически больно.

Он смущенно отвернулся. Минкс продолжала:

— Я знаю, ты тоже по-своему любишь ее. Мы можем спасти ее вместе. Ты мне нужен.

Каран внимательно посмотрел на Минкс.

— От чего ее спасать? Ты это брось. Не хочу участвовать в твоих безумных планах. Как почувствуешь себя лучше, можешь идти, и больше сюда, пожалуйста, не возвращайся. Я не могу помочь тебе. Да, я люблю ее. Но это нормальная любовь.

— А что ненормального в моей любви? Неужели то, что я женщина, делает мою любовь хуже? Хуже любви любого мужчины?

Каран встал и принялся беспокойно ходить по комнате.

— Не хочу вступать в философские дискуссии. Постараюсь выразиться предельно ясно. С Амритой нас не связывает ничего, кроме дружбы. И я верю, что у нее есть полное право жить собственной жизнью. Она и так прошла из-за тебя через ад.

— Ад? Расскажи-ка мне, какой мужчина был готов сделать для нее столько, сколько я? Ты — смог бы? Я заботилась о ней больше, чем о своей жизни. Я могла бы умереть за нее. И я готова на это даже сейчас. Так я чувствую, — горько сказала Минкс.

24

— Я хочу, чтобы наш медовый месяц получился особенным… не обычной ерундой «ах-мы-едем-за-границу!» — Амрита лежала, примостив голову на коленях у Ракеша. Он только что вернулся из Нью-Йорка, и им нужно было определиться с многочисленными планами.

Ракеш поиграл с прядкой волос Амриты, потом очертил кончиком пальца контур ее золотисто-карих глаз.

— Милая, это будет лучший в мире медовый месяц.

Ракеш и Амрита решили сами заняться свадьбой, не доверяя подготовку родителям и другим родственникам. Ракеш твердо отстаивал это их решение на семейном совете:

— Мы хотим, чтобы это был самый запоминающийся день нашей жизни. А не цирк для всех остальных. Не будет лишних расходов, не будет расточительства. Мы запланировали простую церемонию. И вечеринку после.

Глядя на разочарованные лица вокруг, они неохотно согласились на скромный прием. Потом дружно хохотали над реакцией родни.

— Ты видел выражение лица мамы, когда я сказала: «Никаких украшений, кроме кольца и нити счастья[29]»? — смеялась Амрита.

— Я думал, папа-джи хватит удар, когда я сообщил, что мы не будем снимать для приема пятизвездочный отель.

Амрита сплела свои и его пальцы.

— Это первая свадьба в семье. Они, наверное, мечтали сделать из нее произведение искусства. Бедные родители.

— Я лучше потрачу эти деньги на наш новый дом, — задумчиво сказал Ракеш.

— Ты забыл про медовый месяц.

— Медовый месяц? Я думал, он у нас уже был, — засмеялся Ракеш. Он привычно поцеловал ее в губы, а его руки уже хорошо знали, как ее обнимать. Но Амрита вырвалась из объятий и подбежала к зеркалу.

— Скажи мне честно, — потребовала она, — я поправилась?

Ракеш покачал головой:

— Ты выглядишь роскошно. Зрелая и спелая.

Амрита критически изучала свое отражение.

— Согласна. Но прибавила я в весе или нет?

Ракеш подошел сзади и провел ладонями по восхитительным изгибам ее тела.

— Мягкая и сексуальная: такая ты мне нравишься, — прошептал он ей на ухо.

Амрита оттолкнула его руки.

— Мы, кажется, вообще больше ничем не занимаемся.

— А больше ничем и не стоит заниматься, — поддразнил ее Ракеш.

Амрита уселась на стул с прямой спинкой и хлопнула ладонью по стоявшему рядом столу:

— Сначала дела. Куда мы едем?

Ракеш расплылся в улыбке:

— Это сюрприз. Не стоит портить его, задавая столько вопросов. Я все спланировал с моим агентом. Просто расслабься и наслаждайся.

Амрита взглянула на него с непонятным для нее самой раздражением.

— А одежда? Мне нужно знать, что брать с собой.

Ракеш рассмеялся:

— Дорогая, там, куда мы поедем, одежда тебе не понадобится.

Амрита не пожелала разделить его веселье:

— Тогда забудь об этом. Лучше останемся дома. Кроме того, что бы ты там себе ни придумал, я же не могу ехать в аэропорт или на вокзал в костюме Евы. По крайней мере, расскажи, как мы будем уезжать.

— Я обо всем позаботился. И я буду совершенно счастлив, если в машине рядом со мной будет ехать обнаженная женщина — моя великолепная супруга. Я ответил на твой вопрос?

Амрита скомкала лист бумаги и кинула в него.

— Сексуальный маньяк! — закричала она, а Ракеш схватил ее и заломил руку за спину.

До свадьбы оставалось меньше двух недель. И хотя оба настаивали на том, что это будет воплощение простоты, они знали, что нужно продумать еще десятки деталей.

— Позже, — сказал Ракеш, жадно теребя ее за мочку уха.

«Позже», — подумала Амрита, закрывая глаза и смакуя щекочуще-острое прикосновение зубов к ее нежным ушкам.

* * *