Одержимость Грешника

Паша вдруг резко устремился в мою сторону, я невольно стала отступать, но очень скоро врезалась спиной в шкаф, где он меня и нагнал. В груди птицей забился страх — таким разъяренным я Пашу не видела никогда, по крайней мере, в мою сторону такая ярость никогда направлена не была. Он подошёл ко мне, больно ухватил за плечи и тряхнул словно куклу.

— Понравилось тебе с ним, отвечай!

— Паш… Ты… Больно!

— Отвечай, дрянь такая. Сколько раз ты с ним спала? Как давно у вас роман за моей спиной?

— Как ты можешь требовать отчет у меня, когда сам не лучше? Паш, я прошу, давай оставим эту грязь и не будем поднимать. Давай разойдёмся как взрослые люди.

— Ты меня из-за него бросаешь? — наседал он, его руки стали смыкаться на моей шее…

— Паш… Паша, — ухватилась я за его руки, переживая, что он сейчас меня реально просто задушит. — Не надо.

— Ты к нему уходишь?

— А ты бы простил меня, если бы я осталась?

— Нет, — сверкнул он глазами. — Прибил бы тебя, тварь.

Я нервно сглотнула. Паша никогда не оскорблял меня и не позволял себе поднять руку. А на Ксюшу он даже голос никогда не повысил. Но сейчас его пальцы практически обнимали мою шею, готовые сжать её в любой момент. Где же Катя? Нет её, что ли, в доме, или крыша у Пашки совсем поехала и он даже не боится никого?

— Тогда отпусти меня. Давай разведёмся спокойно. Что ты сейчас хочешь выяснить?

— Ты к нему уходишь? — повторил он свой вопрос, будто это его волновало больше всего остального.

— Нет, — помотала я головой, глотая слёзы. — Ни с тобой не останусь, ни к нему не пойду. Я сама буду. С Ксюшей.

— Ты его любишь, Тай?

— Н… нет.

— Меня выпустили и дело замяли не потому, что Алекс тебе занял? Потому что ты переспала с ним?

Я молча смотрела в его полные боли глаза и продолжала хватать ртом воздух, не зная, что сказать. Конечно, если подумать и рассудить по логике вещей, одних денег Северову в таком деле было бы мало за его покровительство… Мне и самой пришла бы на ум именно эта мысль. А Элла своим звонком только убедила Пашу в этом.

— Да или нет? — требовал он ответа, сжав чуть сильнее пальцы и вызывая мой судорожный всхлип.

— …Да. Я же тебя спа…

Договорить я не успела. Он вдруг ухватил меня за шею сзади и потащил к двери. Открыл её и вытолкал меня в носках на обледенелое крыльцо.

— Пошла вон отсюда, подстилка Северовская. И дочь ты только через мой труп получишь.

Дверь перед моим носом захлопнулась. Я осталась растерянно стоять в свитере, джинсах и носках на ледяном бетоне.

***

Ветер тут же пробрался под ткань свитера, и я обняла себя руками, начиная дрожать. С собой у меня совсем ничего нет — ни телефона, ни сумки. Оглянулась по сторонам. Взгляд упал на дом напротив. Недолго думая, просто побежала по снегу к крыльцу соседского дома, благо не очень далеко наши участки. Нажала кнопку звонка, и вскоре дверь передо мной открылась.

Тамара Павловна, которая жила с нами по соседству эти годы, окинула меня беглым взглядом.

— Заходи, — отступила она вглубь просторного холла.

Я зашла и стала ещё больше дрожать от тепла дома. Успела замерзнуть даже за эти несколько минут.

— Дверь захлопнулась, простите… Можно я пока тут у вас…

— Я всё видела, — сказала женщина. — Кошку как раз выпускала, когда он тебя… Бедная ты, бедная… Сымай носки мокрые… Дам другие. И пошли пить чай. Кабы не заболела теперь, горемычная.

Мне стало стыдно. Она видела нашу некрасивую сцену с Пашей… Принялась стаскивать промокшие насквозь и грязные носки, которые теперь только выкинуть осталось.

Тамара Павловна принесла мне тёплые вязаные следки, которые я с благодарностью приняла.

— Пошли в кухню. Согреем тебя.

Она повела меня за собой к барной стойке. Дом у соседки не такой большой и навороченный, какой был у нас с Пашей, но все равно уютный и просторный. Жаль только, что старушка одинокая. Лишь по праздникам взрослый сын привозит ей своих детей в гости.

Тамара включила электрический чайник.

— Ну, садись, бедовая, — кивнула она мне на стул, а сама осталась у буфета доставать чашки и накладывать в вазочку печенье. — Что у вас случилось-то? Изменила, что ли?

Такие вопросы с ходу… И я покраснела, опустив глаза. Старушка практически сразу угадала причину поведения Паши.

— Там… долгая история, — ответила я. — Вроде того.

— Ну, понятно тогда, — кивнула она. — Что ещё бы мужика так спровоцировало бы?

Я не ответила. Не знаю, может быть, и в самом деле это просто самое логичное, что пришло в голову при виде данной сцены, которая произошла у нас.

— А сам он ангел? — спросила вдруг Тамара. Я удивлённо подняла на нее глаза. Она словно знала всё заранее.

— В каком смысле?

— Сам не гулял?

— …гулял.

— Отож, — покачала она головой. — А тебя под задницу коленом. Сучок ещё трухлявый.

Она налила мне горячего чая и поставила рядом со мной. Я отпила несколько осторожных глотков, ощущая, как разливается внутри меня тепло, согревая успевшее озябнуть тело. Когда шок понемногу стал проходить, на меня навалилось бетонной плитой отчаяние. И что мне теперь делать? Слёзы сами собой побежали по щекам снова… Выкинул меня, как ненужного пса, на снег умирать.