Одержимость (ЛП)

Эрин Ли и Лора Джайн «Одержимость»

Переводчик: Анастасия Семеренко

Редактор: Анастасия Семеренко

За обложку благодарим Маргариту Волкову

Глава 1 Сильвия

Эта сука не имела права оставлять меня здесь. Она прекрасно знала, что было еще не высказано. Я была той, кого она должна была использовать в качестве своего «плюс один» для гала-концерта в галерее. Так было всегда. Черт возьми, даже на выпускной я согласилась пойти с именно ней, оставив самого горячего приемника школы, Джонни Брауна, того птенчика, чье имя не стоило запоминать. Я сидела в своей машине, кипя от злости. Даже с улицы я могла видеть, как ее фальшивая задница работает в комнате, как будто только один человек там вообще что-то значил для нее. Я тоже это слышала. Это напомнило мне о том времени, когда она затащила меня в братство и настояла, чтобы мальчики называли ее «Реджина» вместо «Реджи», как у нас было в старших классах. Я должна была предвидеть, что это произойдет. Моя лучшая подруга сделала это претенциозное исправление имени только тогда, когда пыталась произвести на кого-то впечатление. Но я ничего такого не предвидела. Никогда больше. Теперь, я слежу за тобой.

Я хотела войти с важным видом, схватить ее за руку и напомнить ей о корнях, но эта сука тоже заперла меня в своей квартире. В отличие от моего лучшего друга, у меня не было подходящей обуви, и я выглядела бы идиоткой, если бы ворвалась в это место в толстовке и джинсах. Я устала быть униженной Реджиной Фокс и ради Реджины Фокс… очень устала.

Используя рукав моей толстовки Янки, я сделала все возможное, чтобы вытереть конденсат с переднего стекла и приоткрыла окно с водительской стороны. Было необычно холодно для конца сентября. Но Нью-Йорк может стать таким же. Наклонившись ближе к приборной панели, я была уверена, что это Тристан Хант, с которым шлюха снова флиртовала. Лучший промоутер во всем Рочестере, вполне логично, что она прижималась к нему. Я съежилась. Она была, по меньшей мере, на пятнадцать лет старше его и выглядела полной идиоткой. В то время как она покупала практически любого мужчину, которого хотела, он был вне ее лиги.

Но не было никакого способа сказать ей об этом — не то чтобы она меня послушала. Она перестала слушать сразу после колледжа, когда я забеременела, а она сбежала в Бостон на свидание с экзаменами. С тех пор она как будто забыла наш договор: никогда не позволять жизни вставать на пути нашей дружбы.

И все же это произошло. И я винила ее за это. Нет, она не виновата, что у нас с Полом ничего не вышло. Это не она связала меня двумя детьми, завышенной ипотекой и отсутствием алиментов. Но она тоже не осталась здесь, чтобы мне помочь. И в последнее время, когда детей наконец-то не стало дома, как бы мне ни было неприятно это признавать, я скучала по близости, которую когда-то разделяла с Реджиной.

В течение многих лет я говорила себе, что моя жизнь лучше, чем у нее. Она никогда не была замужем, у нее были собственные дети, и она заполняла каждую секунду своей жизни карьерой. Все это были ошибки, я неоднократно говорила ей. Тем не менее, она, казалось, никогда не сожалела, и я не могла ее винить. Дорогие поездки в отпуск, социальная программа, такая как мой старый список регистрации в родительском комитете, и мужчины. Они были повсюду для Реджи и всегда были.

Но потом, когда ее яйцеклетки засохли, и не осталось ничего — даже дома — чтобы похвастаться, меня часто удивляло, как она, казалось, не заботилась ни о чем из всего этого. Она была сосредоточена, как лазер. В течение многих лет все, о чем она заботилась — это стать партнером. Затем, она им становилась. А я? Что ж, мне надоело это слушать.

В течение многих лет, еще до того, как она вернулась в наш крошечный родной городок в пригороде Рочестера, у меня были ключи от ее квартиры. Это тоже было частью сделки — то, что принадлежало ей, было моим, и наоборот. Но она сменила замки и сказала мне, что ей нужно «личное пространство» месяц назад, после того, как я собрала Эмили и Ханну в колледж. По ее словам, я плохо справлялась с пустым гнездом, и у нее не было лишнего места на диване.

Неблагодарная сука ни разу не сказала мне «спасибо» за обеды, которые я оставляла для нее в холодильнике, или за то, что я всегда была рядом, чтобы спросить ее об ее дне. Ни разу ей не пришло в голову спросить о вещах, которые я сделала, или о том, как я справляюсь с уходом детей. Всегда все было связано с Реджиной. Если бы мы не говорили о ней, что ж, мы бы вообще не разговаривали.