Одержимость Малиновского (СИ)

Принимаю вертикальное положение, Иван хмурится, но позволяет нормально сесть. Я окидываю его накачанный торс восхищённым взглядом и нежно касаюсь пальцами груди. Продолжая поедать его шикарное тело взглядом, медленно провожу ладонью вниз по гладким, но жёстким мышцам мужчины. Они под моими пальцами содрогнулись, когда я замерла возле спортивных брюк Малиновского.

— Продолжай… — сдавленным голосом приказывает. Я пробираюсь под резинку нижнего белья и касаюсь пальцем разгорячённой плоти мужчины. — Смелей, котёнок… — с шипящими нотками в голосе вновь приказывает.

— Так? — обхватываю его возбуждённый орган руками, делаю первое движение вниз-вверх и замираю. Мне стыдно за своё поведение, и в то же время меня эта ситуация невероятно заводит. Я даже представить не могла в своих смелых мечтах, насколько приятно будет ощущать его богатыря своих руках. Иван резко подался вперёд, зажимая мои волосы в кулак и пригвоздив меня горящим похотью взглядом к месту, не скрывая злости выдаёт:

— Опасную игру затеяла, котёнок: распалить мужика и бросить — не самая умная затея. Особенно такого, как я. Глупо, детка, очень глупо…. — Я ахнула от неожиданности, когда в мой рот впились требовательные губы Ивана. Он целовал грубо, страстно, словно утверждая свои права на меня. Или же он так хотел наказать меня за то, что осмелилась ему не подчиниться и затеяла реально опасную игру?

* * *

Я хотел её сладкий рот, был одержим им с той секунды, как увидел выходящей из воды. Как же я жаждал попробовать его вкус, грезил этой мечтой днями и ночами. Наконец я могу это себе это позволить. Господи, все мои мечты меркнут перед реальностью! Если бы не один минус: эта строптивая лань решила со мной поиграть. Я прервал поцелуй и заглянул в её замутнённые похотью глаза. О…да, детка, ты так же хочешь этого, как и я.

— Продолжай ласкать меня, иначе, клянусь, я возьму тебя на этом столе. — Я понимаю, грубо, но сама виновата, взбесила своей выходкой.

Резким движением я просовываю свою руку в её трусики, Мирослава охнула, явно не ожидала от меня подобного.

— Ваня, не надо… — попыталась она воспротивиться моему вторжению, но руку от моего члена не отняла, умница моя.

— Раньше нужно было думать, перед тем, как затевать со мной эту дурацкую игру. Все действия ведут к определённым последствиям… — Я обхватил её лоно и ощутил, насколько Мирослава была влажная. Моя любовь сдавленно охнула, а я без промедлений скользнул в неё пальцем. Бог мой, только бы не сорваться! Какая же она узкая и горячая. Пора ей показать, от чего отказывается. Или же…

— Не надо… — взмолилась моя девочка, но уже не так решительно, чем раньше.

— Давно нужно… — делаю круговое движение внутри, буквально у самого входа в мой рай. — Очень скоро я наполню тебя своим членом и оттрахаю так, что ты ходить не сможешь.

Я начинаю ласкать её, с жадностью ловлю стоны любимой губами. Моей девочке нравится, что я с ней делаю, она неосознанно делает движение рукой, продолжая ласкать меня. Очень скоро она произнесёт эти слова, и тогда я возьму своё сполна, оторвусь за все годы! А пока я её помучаю, она познает, каково это сходить с ума от желания. Но я всё же дам ей шанс избежать этой пытки, если она упустит, то пусть потом не обижается. Я тоже умею играть грязно.

* * *

Умом понимаю, что должна всё остановить, но нет сил противиться его желанию. Он и я, горим в пламени нашей страсти, мы оба истосковались по друг другу. И только стена из обид разделяла нас. Но не сейчас… Я таю от его прикосновений и сама хочу подарить ему блаженство.

— Кому ты принадлежишь? — вырывает меня из него властный голос Ивана. — Скажи это, милая, и я подарю тебя рай.

Как же я хотела испытать эти чувства! Да что там, я словно горела в огне, и низ живота болезненно ныл от так и не наступившей кульминации. Но только не таким путём. Распахиваю глаза и вытаскиваю руку из его штанов.

Да уж, вот это я отожгла!

— Я принадлежу себе, Вань. А если и далее будешь пользоваться такими подлыми методами, я найду того, кто подарит мне рай без всяких условий. — Он вытаскивает руку их моих штанов и, растирая на пальцах мою влагу, как-то зло улыбается.

— В любви и на войне все средства хороши, детка. Я хочу услышать эти слова от тебя, значит, ты мне их скажешь. — У него что, какой-то пунктик на эти слова? — А насчёт другого… — он наклоняется ко мне, и опять эта жуткая усмешка появилась на его губах. — Попробуй, посмотрим, что из этого выйдет. — Он отстраняется и отходит к окну. — Приведи себя в порядок, к нам гости.

— Кто? — спрыгиваю со столешницы, ища глазами свою футболку.

— Твои родители, видимо, даже домой решили не заезжать.

Бог ты мой, а я в таком виде!

Я быстро подхватила футболку, натянула её на себя и подбежала к Малиновскому, который возле раковины с невозмутимым видом мыл руки.

— Отойди. — Влезла между его рук и бесцеремонно отпихнула задом своего соблазнителя.

— В такие моменты я люблю тебя ещё больше. — Хохотнул он, поцеловав меня в макушку. То, с какой он нежностью произнёс эти слова, не могло меня оставить равнодушной. Но женская вредность дала о себе знать.