Одержимость Малиновского (СИ)

— Не нужно, лучше покайся, я грехи тебе, — потрясла она тростью, — так и быть, отпущу.

— Не, это уже будет перебор. — Выставил он руки вперёд в защитном жесте. — Бабушка, ты мне не грехи должна отпускать, а пожалеть. Мало того что отругали, так ещё в должниках буду ходить. А ты же знаешь, как такое на нервы действует… По ходу дела, без валидола мне всё-таки не обойтись. — Схватился он за сердце, прикрывая глаза, но через секунду приоткрыв один, выдал: — Ба, поделись стратегическим запасом?

— Не бывает у меня валидола, только от давления. Паяц! — махнула она рукой и вновь развернулась ко мне. — Мне твоя подруга уже нравится. Это как же она их так отчитала, что проняло балбесов? Особенно зеленоглазого проказника. Уму непостижимо — сам пришёл и покаялся. — Вновь посмотрела на друга, который продолжал изображать больного. — Сань, могу договориться насчёт пургена, возможно, это то, что тебе нужно.

— Ну что ты, не стоит беспокоиться, мне уже лучше.

— То-то же, симулянт.

— Бабушка, у меня просьба — не нужно Оливии допрос с пристрастием устраивать, она девушка скромная…

— Мир, ты за кого меня держишь? — Я на неё посмотрела, мол, сама-то поняла, что спросила? — Да не буду я её пугать, мне Влада женить нужно, правнуков хочу понянчить. Вот и пришла с дружественным визитом.

— Да рано ещё об этом, тем более не факт, что они будут вместе.

— Мир — эта не заграница, а наши мужчины — завоеватели. Не захочет — Влад заставит, будет упираться — я подсоблю. Не переживай, считай, что девица у нас в кармане. — Я взвыла! Но бабушка словно этого не заметила, посмотрела на Сашку, и тот начал нервничать — знаем мы этот взгляд. — Внучок, а у тебя невеста есть? — Друг молчит. — Нет, значит. Плохо. Буду искать.

— Бабушка! Мне только двадцать два, рано ещё! — взмолился он.

— Ну да, рановато. Ладно, займусь тройняшками, а то ходят в холостяках — непорядок.

Мы её отговаривать не стали, зная, что бесполезно. Есть другой способ помочь Калаговым — предупредить их. Они парни умные, придумают, как справиться с проблемой. Я подошла к Ване, он меня приобнял и, прижав к себе, чуть слышно произнёс:

— Кажется, план Саши сработал, наша торпеда выдохлась, ведь действительно мощности-то уже не те.

— Эй, вы чего там шепчетесь? — с подозрением посмотрела она на нас.

— Милуемся. Есть ещё вопросы? — отвечает Ваня, строго смотря на нашу грозную.

Он никогда бабушку не боялся и на угрозы её плевал. Относился к ней с уважением, не более того. А когда она начинала напирать — игнорировал или ставил на место. Поэтому он у неё в опале, не любит она моего Ваню. Или зла на него из-за того, что он меня игнорировал долго. Скорее всего, последнее. Ведь до этого у них были ровные отношения: он её не трогал, а она его. А судя по тому, что она тростью хотела его «приласкать», у них они теперь более чем напряжённые.

— Теперь вижу, — процедила она сквозь зубы и добавила: — тугодум. Внучка, жених-то у тебя тормоз, восемь лет никак не мог сообразить, что ты его счастье.

— Бабушка, не начинай! — взлез Лютов.

— Вы хоть что мне говорите, а я считаю, что он её недостоин!

Рука Ивана напряглась, я погладила его ладонью по груди, успокаивая. А между тем Сашка взял нашу неугомонную в оборот.

— Ба, достоин или нет — не нам решать, а только ей, — он приобнимет её за плечи, наклонился и чуть слышно ей на ушко прошептал: — Свадьбу расстроишь — народ взбунтуется. Вернее, всеобщий бойкот объявит, а ты его точно не сдюжишь. Забей, этот вопрос уже решённый. Лучше давай обсудим план, как тройняшек женить.

— Так ты в деле? — оживилась старушка и тут же забыла о нас с Ваней.

— А то! У меня уже есть несколько идей, как это ловчее провернуть.

— Надеюсь, они с перчинкой?

— Обижаешь! — хмыкнул друг и как бы невзначай развернул её к дому, чтобы увести от нас. Напоследок кинул на нас взгляд, подмигнув, мол, всё под контролем, взрывчатку скоро обезврежу. И вновь наклоняется к ней: — Не перчинка, а тонны перца!

— А вот это уже интересно! — воскликнула она и крикнула напоследок, перед тем как скрыться у нас в доме: — Живи, Ванюшка, пока без валидола, но если обидишь внучку… — она потрясла тростью и зашла в дом.

— Не обижайся на неё, — повернулась я к любимому.

— Делать мне больше нечего, как на неё обижаться, — отмахнулся он. — Мир, — он взял меня за плечи и только хотел что-то сказать, послышался шум двигателя автомобиля. — Иди встречай свою защитницу.

— Но ты же хотел что-то сказать?

— Хотел. Но сейчас не время.

Я понимала, что слова бабушки причинили ему боль, чувствовала, что он и сам так считал. И от того ему так горько услышать это от другого. Я обняла его, прижимаясь — хотела показать таким способом, как сильно его люблю. А когда отстранилась, смотря прямо ему в глаза, сказала то, что давно хотела:

— Это неправда. Ты больше, чем достоин. Ты — моё счастье, мой воздух, без тебя не смогу жить, понимаешь?

Он улыбнулся, с нежностью смотря меня.

— Понимаю. А ещё знаю, что у тебя очень доброе сердечко, моя девочка. Спасибо, что позволила быть с тобой. А теперь беги, не заставляй подругу ждать.