Одержимость мастера

Погода портилась на глазах. Из голубого небо сделалось серым. Ветер хлестал незащищенную кожу лица, и, кажется, начал накрапывать дождь — в щеки вонзились первые капли. Но всего этого, как и пейзажа вокруг, я не замечала. Большая часть дороги была мною потрачена на размышления — за один день на мою голову обрушилось столько информации, что без ручки и блокнота не обойтись. Прилетим домой, заархивируем секретные данные об анклаве, а потом я засяду в комнате. Постараюсь свести в табличку все факты, может, тогда станет ясно, кто главный враг господина Макильских. А экскурсию мы отложим на завтра, лаборатория никуда не денется.

Неожиданно кабину тряхнуло.

Да так сильно, что, если бы господин Макильских надежно меня не пристегнул, я бы выпала из паролета в два счета. Не растерявшись, я мгновенно уцепилась за края бортов. Не сразу сообразила, что поза сидящего впереди как-то неестественна для пилота, управляющего паролетом. Пригляделась, и правда — голова биомага опущена на грудь, словно он уснул непробудным сном.

У меня перехватило дыхание. Неужели яд подействовал быстрее, чем Ян Макильских рассчитывал?! Паролет не пикировал, но плавно и постепенно терял высоту.

В первую секунду я оцепенела от ужаса, захватившая паника отключила мозг. Что делать, я не знала. Потом заставила себя откинуть согревающий чехол, попробовала расстегнуть ремни, но крепление никак не поддавалось! Меня охватило дурное предчувствие, от которого во рту стало сухо. Мышцы живота непроизвольно сжались. Сознание помутилось, и весь мир поплыл куда-то вбок. Хотя нет, это не мир наклонился — это наш паролет, подлетая к земле, дал крен вправо!

Мы приближались к лесу, за которым виднелись башни замка господина Макильских.

Смерть от удара о землю с высоты спешила к нам на всех парах!

Я затрепыхалась с таким отчаянием, что уже перестала понимать, что делаю. Пальцы, шарившие по ремню, вдруг нащупали металлический язычок — я дернула, надавила, и, слава святым, ремни ослабли. Смогла сделать глубокий вдох. Отвоевала из пут одну за другой руки. Мертвой хваткой вцепилась за поручень кресла, в котором сидел биомаг. Подтянулась немного, и еще чуть-чуть, пока коленками не уткнулась в спинку сиденья. Паролет поймал порыв ветра, и нас подкинуло, а затем опять швырнуло вниз.

Я сглотнула.

Вцепилась в ручку еще крепче и встала в полный рост. Холодный ветер рванул воланы платья. Паролет качало, но на ногах я держаться могла. Глянула сверху на господина Макильских — дугообразный рожок-штурвал хаотично крутился из стороны в сторону, а руки биомага безжизненно болтались на коленях.

Мы планировали прямо на газон перед домом господина Макильских.

А у меня была всего одна попытка.

Глава 39

Когда господин Макильских перед вылетом на императорский прием сказал, что обратно за штурвалом полечу я, новость меня страшно развеселила. Ну и шутник, оказывается, мой наниматель, подумалось тогда. Теперь же его шуточка обрела катастрофически зловещую остроту. С трудом верилось, что весь этот ужас происходит взаправду. Пару раз хотелось ущипнуть себя. А вдруг кошмар мне просто снится! Бывают же сны, когда погружаешься в похожее на бред цепенящее виде́ние, при этом понимаешь — это всего лишь сон, но выбраться из тягучей дремоты получается не сразу. Следом промелькнула мысль (позже я оценила ее спасительной): начну проверять, во сне я нахожусь или в реальности, потеряю драгоценные минуты, возможно последние в своей жизни.

Решила судьбу не испытывать и все силы направить на то, чтобы добраться до штурвала. Потянуть его на себя и постараться приземление сделать плавным. По крайней мере в теории это выглядело благоразумным. А там будь что будет.

Хотя нет! Что я такое говорю? Не хочу «будь что будет», я должна сделать все, чтобы мы с господином Макильских остались живы! Заторможенный от паники инстинкт самосохранения в одно мгновение пришел в режим полной боевой готовности. Держась левой рукой за подлокотник кресла биомага, я осторожно разжала пальцы правой. Освобождая ноги для каскадерских маневров, задрала юбки как можно выше. Встала на свое сиденье. Налегла животом на спинку впереди стоящего кресла. Ноги мои, болтаясь, тут же повисли в воздухе. Цепляясь руками за бортики, начала переползать через господина Макильских к панели приборов. Холодный ветер рвал юбки, грохотал мотор. До ушей донесся шум деревьев, наверное, мы полетели над лесом. В этом чудовищном сочетании звуков и собственной паники руки, наконец, достигли долгожданной цели. Ухватилась за штурвал как за спасательный круг, словно желаннее него не было ничего на свете. Дернула на себя. Нос паролета, обтянутый блестящей прорезиненной тканью, тяжеловесно приподнялся. Слишком резко и слишком высоко! Отчего мы тут же взметнулись обратно в небо. Я сменила тактику: расслабила пальцы и заметила, что штурвал в моих руках послушно повторяет все мои движения. Полминуты хватило на то, чтобы мы с паролетом настроились на одну волну и начали плавное приземление.

Лес остался позади.