Одержимость. Моя любой ценой (СИ)

Чёрт! Как же все эти слова не совпадали с моими ощущениями! Как мне хотелось, чтобы он заткнулся и, наконец, поцеловал мои дрожащие от возбуждения губы! Нет, даже не поцеловал, а нагло смял их своим напористым ртом и проник ненасытным языком внутрь, даря новые волны электричества, пронизывающие тело острым неутолимым желанием.

Сознательная и рассудительная часть меня злилась, осуждала саму себя, презирала и ненавидела, эта часть кричала о том, что я не уважаю себя и готова терпеть любые оскорбления лишь бы получить новую дозу ярких ощущений. Я была с ней согласна, но…

Животная, чувственная «я» не слышала обидных слов, закрывала глаза на глупые обвинения и летела, словно мотылёк на вожделенный огонь, неслась во мрак, в пропасть. Эта часть моей души готова была, как привязанная следовать за своим мучителем, лишь бы он вновь посмотрел жадным взглядом, коснулся там, где скрыто сокровенное, зарычал, содрогаясь от накрывшего обоих наслаждения.

— Не молчи, Варя, — жёстко повторил Бушуев, — и лучше бы тебе во всём сознаться.

В противовес суровым словам пальцы Димы двигались во мне медленно и нежно, он больше не сдавливал мою шею, а ласкал грудь, перекатывая между пальцами острый сосок:

— Как же вышло, что за одну ночь ты так впилась в меня, — он сильно сжал сосок, и я вскрикнула, — как репей в бездомную собаку. Не отделаться!

От неожиданной боли все остальные ощущения обострились, пальцы Димы перестали нежничать и задвигались внутри меня быстрее. Я чувствовала, что оргазм вот-вот накроет с головой, но Бушуев вдруг остановился и убрал руку:

— Я жду, Варя! — рявкнул он мне в ухо.

Неудовлетворённое желание неприятно отрезвило, и я дёрнулась, пытаясь вырваться из Диминых рук:

— Я повторяю в последний раз: до вечера пятницы я ни разу не видела Мингирова! — захотелось хоть чем-то задеть Бушуева. — Поверь, я бы такого мужчину не забыла.

Видимо, я перестаралась, потому что Дима позволил мне не только отодвинуться, но даже сделать несколько шагов в сторону арки. Всё это происходило в гробовой тишине.

— Не забыла, говоришь? — полным ярости голосом, спросил он.

От его тона внутри всё задрожало, захотелось оказаться в выделенной мне спальне и запереть дверь.

— Д-да, — неуверенно отозвалась я и сделала ещё один шаг к коридору.

Бушуев мгновенно очутился рядом и, схватив меня за руку, потянул к себе:

— А меня? Меня ты забудешь? — впечатывая в твёрдую грудь, спросил он. — Забудешь то, что сейчас происходит между нами? — обдавая меня запахом алкоголя, прошептал он мне в губы и накрыл их в жадном поцелуе.

Всё внутри затрепетало, устремилось навстречу этому неистовому порабощающему поцелую. Дима будто хотел навсегда отпечататься в моей памяти, безжалостно поглощая мою душу, выжигая все остальные воспоминания своими жадными губами.

Мы оба вздрогнули от внезапно вспыхнувшего света и отпрянули друг от друга. В паре метров от нас стояла заспанная Катя, она окинула наш дуэт испытывающим взглядом:

— Ой, я не во время? — девочка вся светилась от любопытства. — А я водички попить зашла, но могу и позже…

Поведение Димы вызвало невольную улыбку. Забавно наблюдать, как здоровый мужик пытается скрыть от девчонки следы преступления: графин и недопитый бокал.

— Давай, котёнок, пей и в постель, — разворачиваясь так, чтобы закрыть спиной стол, сказал Дима и слегка качнулся.

Катя еле заметно улыбнулась и подошла к стойке, а я решила воспользоваться моментом:

— Так, ладно, я уже водички попила. Так что всем спокойной ночи, — улыбнувшись, сказала я и зевнула для убедительности.

На Бушуева даже не взглянула, итак знала, что он испепелил меня взглядом. Воспользовавшись его замешательством и Катиной нарочитой медлительностью, я помчалась по коридору. На кухне что-то зазвенело и следом за мной к себе пошла Катя, пробегая мимо меня, она состроила страшное лицо:

— Опять я что-то не то сделала!

Ох, Катя! Как наши мысли похожи! Может, у твоего братца такое хобби: винить окружающих в своих проблемах?

— Не переживай! Видимо важная сделка сорвалась, — подмигнула я ей в ответ и вошла в свою спальню.

Я предусмотрительно закрылась на замок, но как оказалось зря. Дима ещё минут пять чем-то гремел на кухне, а потом всё затихло. Ко мне он так и не пришёл. Я долго крутилась не в силах избавиться от ощущения его рук и губ везде, где только можно… и нельзя. Возбуждённая и неудовлетворённая я кое-как заснула под утро. Чёртов Бушуев! Как же я его ненавижу!

Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Открывать глаза не хотелось, я даже подушку положила на голову, чтобы ничего не слышать, но к стуку добавился раздражённый голос Димы:

— Варвара Андреевна! Подъём! — крикнул он совершенно неприветливо.

Я говорила, что я его ненавижу? О, нет! Я его не просто ненавижу, я считаю его самым отвратительным человеком во Вселенной, самым…

— Если вы сейчас же не откроете, я воспользуюсь своим ключом! — заявило это чудовище.