Одержимость: Покоряясь тебе

Адам ответил мне таким же хмурым взглядом. Я не могла не заметить, что вокруг его глаз образовались темные круги, и уже знала, что таким он бывает от недосыпа и серьезного душевного терзания. Он выглядел как человек, который долгое время места себе не находил.

Внутри меня кольнуло чувство вины, которое я тут же отмела.

Да, он проходил через трудный период, и я обещала ему помочь, но, черт возьми, кто поможет мне после той бомбы, которую он сбросил на меня?!

– Я же говорила тебе, что буду учиться эти дни, – обороняясь, нетерпеливо отрезала я.

Я, правда, не хотела чувствовать угрызений совести, но не могла это контролировать.

– Черт, ты отступаешь, да? – Он резко выдыхает и его лицо искажается: выдержка подводит его. – Ты решила, что тебе это не надо, я прав? – Губы Адама кривятся в попытке улыбнуться, но каждая черточка его лица пропитана мукой и сомненьем.

Я поджимаю губы и отворачиваюсь, быстро моргнув. Мое горло зудит, и, кажется, что слова застряли где-то на полпути в трахее. Мне больно видеть его в таком состоянии, и мне больно за себя.

Черт возьми, как мы сможем справиться со всем этим, если настолько не уверенны друг в друге?

– Адам, я просто… – Я вновь смотрю на него, и мне хочется плакать.

Почему наши отношения начались так паршиво? Почему мы вынуждены были пройти сквозь череду кошмарных событий, прежде чем поняли, что имеем чувства друг к другу?

Я так сожалею, что наше знакомство и все, что последовало дальше окрашено в такой драматический оттенок с горьким привкусом. И в то же время я понимаю, что именно из всего плохого я смогла отделить те хорошие моменты, за которые стоило бороться.

– Мне нужно было время, только и всего. – Я развела руками, пожав плечами. – Ты не можешь скинуть на меня эту бомбу и ожидать, что я тут же смерюсь с этим. Это тяжело принять и понять. Но я пытаюсь. – Я глубоко вздыхаю и качаю головой; меня переполняют эмоции, и я не знаю, как правильно передать их. – Это сложно. И мне нужно было время, чтобы просто попытаться уместить в своей голове тот факт, что ты несколько лет был чертовым сталкером, пока я была так беспечна.

Он смотрит на меня исподлобья и долго молчит, отчего я начинаю переминаться с ноги на ногу.

– Хорошо, тебе нужно время, я понял. – Наконец он кивает, но я вижу, как непросто ему принять это. – Но ты могла ответить на звонок, чтобы я, твою мать не думал, что кто-то добрался до тебя и причинил вред!

Адам рассержен, и его челюсть напряжена; руки сжаты в кулаки.

Ох, черт! Об этом я не подумала.

– Я не знаю, что с тобой, – делая глубокий вдох сквозь ноздри, с усилием произносит он. – Это охренеть как выводит меня из себя!

– Извини, – начинаю лепетать я, совершенно растерявшись.

И я вдруг понимаю, как нелегко сейчас приходится Адаму. Он помешан на контроле. Все время, пока длилось наше соглашение, он сходил с ума, если я своевольничала. Я даже носила с собой телефон с датчиком слежения. И вот теперь он был лишен этого. Я была свободной, и я сама решала, как строить свое время.

Адам сходит с ума от того, что – как ему кажется – он больше не может контролировать меня.

– Извини, что заставила тебя волноваться, но Адам, если ты и дальше будешь относиться ко мне как к безвольному существу, ничего не выйдет, – тихо бормочу я, и мой взгляд смягчается.

Он разводит руками и невесело усмехается.

– Это то, о чем я предупреждал тебя. Ты уже начинаешь это понимать.

Я едва не стону от беспомощности: вот же упертое существо! Уже открываю рот, чтобы возмутится, как замечаю, что у нас есть зрители. Кучка особо любопытных девчонок делает вид, что болтает возле входа в общежитие, но при этом каждая по очереди бросает косяки в нашу сторону.

– Давай поднимемся наверх и там продолжим разговор, – примирительным голосом предлагаю я, и мои внутренности невольно сжимаются при мысли, что Адам увидит место, в котором я живу.

Адам кивает, соглашаясь, и следует за мной, когда я направляюсь к двери и достаю свою студенческую карту. При нашем приближении наши зрительницы оживляются, старательно изображая увлекательную беседу, но некоторые так и пожирают глазами Адама.

Это раздражает. Я понимаю, что Адам привлекателен для женщин и даже невольно притягивает их взгляды, но внезапно, когда эти первокурсницы таращатся на него, меня одолевает жуткая ревность и чувство собственности.

Руки прочь от моего мужчины!

В тишине мы поднимаемся на мой этаж, и когда я открываю дверь в комнату, мои руки немного дрожат. Я волнуюсь больше, чем мне бы того хотелось. Это как пустить его еще глубже в свою жизнь, хотя и так кажется, что он заполнил собой каждый уголок моего сознания и души.

Я вхожу первой, молясь о том, чтобы нигде не валялись грязные вещи Лорен, которая часто бывает небрежной в этих делах. Быстро окидываю комнату взглядом, и с облегчением выдыхаю, когда не обнаруживаю нигде особого беспорядка.

Адам останавливается посреди круглого коврика и неторопливо оглядывается. Я прикусываю губу, с интересом наблюдая за ним – догадается ли, какая именно из кроватей моя?