Читаем Одержимость (СИ) полностью

Намджун ещё раз мажет по нему бесцветным взглядом и сразу теряет интерес. Чимин выдыхает, когда мужчина отворачивается к дверце и с трудом успокаивает заходящееся в груди сердце.

— Ты у Джина работаешь? — резко прерывает тишину Ким, так и не оборачиваясь.

— Да, — выходит слишком жалостливо, и Пак приказывает себе собраться.

У Намджуна даже голос тягучий, зазывающий, Чимину приходится лопатками о стенку лифта прислониться, чтобы предательски дрожащие колени ему выстоять не помешали. Он сам не понимает, почему этот мужчина так на него действует, но места в лифте внезапно для двоих слишком мало, Пак задыхается.

— Я тебя раньше не видел, — Намджун наконец-то поворачивается к нему и Чимин думает, что лучше бы он этого не делал. В каждом движении, в каждом слове этого мужчины концентрация такой подавляющей силы, что Паку кажется, что он его этой силовой волной по железным стенкам лифта расплющит.

— Я… — Чимину приходится прокашляться, чтобы придать голосу хоть маломальскую уверенность. — Я недавно устроился.

— Нравится у меня? — спрашивает Ким, приподняв бровь, и будто сканирует парня взглядом.

— Нет, — выпаливает Чимин и всё смотрит на табло в надежде уже увидеть там заветную цифру «один».

Намджун поражается смелости паренька, не успевает скрыть удивление на своём лице. Он на несколько секунд задерживает взгляд на Чимине и, не удержавшись, спрашивает «почему».

— Слишком много работы, мизерные сверхурочные, кофе-машину не чистят, транспорт, если приходится задержаться до полуночи, не предоставляют, — на автомате произносит Пак. — Мне продолжить?

— Достаточно, — с улыбкой говорит Ким. — Думаю, я тебя понял.

Намджун видимо считает достаточным обмен любезностями и снова поворачивается к дверце. Чимин делает глубокий вдох и чуть не подпрыгивает от счастья, когда лифт останавливается на первом этаже. Ким выходит первым и в окружении ждущих его внизу двух охранников, идёт к выходу из офиса. Чимин проходит к диванчику в холле и, упав на него, расстёгивает две верхние пуговицы на своей рубашке. Ему кажется, что кислорода не хватает, как бы глубоко он не пытался вдохнуть — надышаться не получается. Пак с трудом справляется с приступом паники и покидает здание офиса только через десять минут, убедившись, что автомобиль босса отъехал.

Следующим утром стоит Чимину усесться за своё место, как Джин требует его к себе. Пак на пути в его кабинет мысленно проходится по всем недавним документам, думает, что он по пять раз проверил каждый договор и ошибок быть не может.

— Мы сейчас поднимемся к боссу, — Джин не поднимает голову от бумаг. — Не знаю зачем, но он приказал привести тебя. Старайся молчать, говорить и отвечать буду я. Очень надеюсь, что ты нигде не накосячил, — Джин захлопывает папку и, встав на ноги, поправляет пиджак.

Пока лифт везёт их наверх, Пак судорожно сжимает полы своего пиджака, придумывает в голове сотни сценариев того, почему и зачем его вызывают в кабинет главного, и получает нагоняй от Джина за то, что помял одежду.

У Намджуна большая и отделанная в минималистическом стиле приёмная и очень красивая белокурая секретарша. Но приёмная по сравнению с кабинетом оказывается крохотной. Огромный кабинет вмещает в себя помимо стола и кресла главного, ещё два кожаных дивана, большой прямоугольный стол для переговоров, бар у стены и даже бильярдный стол в углу. Чимин мнётся на пороге, не знает входить или нет, смотрит куда угодно, но не на сидящего за столом мужчину и мечтает провалиться сквозь пол. За грудиной подскрёбывает внезапно появившийся страх, что это конец, что его раскусили, что он не успел сделать даже первого шага и всему наступил конец. Чимин знает, что он сейчас бледный как смерть, но надеется, что Намджун спишет это на испуг перед начальником, что всё-таки не догадается. Как бы Пак не старался себя успокаивать, выходит из рук вон плохо. Паника разливается по сосудам и Чимин боится сделать шаг, будучи уверенным, что запутается в собственных же конечностях.

Джин тем временем подходит к столу босса. На одном из диванов сидит неизвестный Паку парень с волосами цвета бургунди и он в отличие от игнорирующего Чимина Намджуна, глаз с него не сводит. Чимину от этого взгляда неуютно. Эти глаза под самую кожу пробираются, нутро вымораживают. Незнакомец щурится, облизывает парня взглядом с ног до головы и Пака от пронзительности его взгляда пробирает дрожь.

— Чего ты там застыл? — обращается к Чимину Намджун. — Проходи, садись, — Ким рукой показывает на кресло напротив своего стола. Во втором уже уселся Джин.

— Времени у меня мало, так что перейдём сразу к делу, — Намджун смотрит на Джина. — Мия со своими обязанностями не справляется, искать новую помощницу нужно время, и главное ты же понимаешь, какая проверка для этого нужна, — хмурит брови Намджун и Джин кивает. — Думаю, твой помощник сможет её заменить.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Смерть сердца
Смерть сердца

«Смерть сердца» – история юной любви и предательства невинности – самая известная книга Элизабет Боуэн. Осиротевшая шестнадцатилетняя Порция, приехав в Лондон, оказывается в странном мире невысказанных слов, ускользающих взглядов, в атмосфере одновременно утонченно-элегантной и смертельно душной. Воплощение невинности, Порция невольно становится той силой, которой суждено процарапать лакированную поверхность идеальной светской жизни, показать, что под сияющим фасадом скрываются обычные люди, тоскующие и слабые. Элизабет Боуэн, классик британской литературы, участница знаменитого литературного кружка «Блумсбери», ближайшая подруга Вирджинии Вулф, стала связующим звеном между модернизмом начала века и психологической изощренностью второй его половины. В ее книгах острое чувство юмора соединяется с погружением в глубины человеческих мотивов и желаний. Роман «Смерть сердца» входит в список 100 самых важных британских романов в истории английской литературы.

Элизабет Боуэн

Классическая проза ХX века / Прочее / Зарубежная классика
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
Эволюция архитектуры османской мечети
Эволюция архитектуры османской мечети

В книге, являющейся продолжением изданной в 2017 г. монографии «Анатолийская мечеть XI–XV вв.», подробно рассматривается архитектура мусульманских культовых зданий Османской империи с XIV по начало XX в. Особое внимание уделено сложению и развитию архитектурного типа «большой османской мечети», ставшей своеобразной «визитной карточкой» всей османской культуры. Анализируются место мастерской зодчего Синана в истории османского и мусульманского культового зодчества в целом, адаптация османской архитектурой XVIII–XIX вв. европейских образцов, поиски национального стиля в строительной практике последних десятилетий существования Османского государства. Многие рассмотренные памятники привлекаются к исследованию истории османской культовой архитектуры впервые.Книга адресована историкам архитектуры и изобразительного искусства, востоковедам, исследователям культуры исламской цивилизации, читателям, интересующимся культурой Востока.

Евгений Иванович Кононенко

Скульптура и архитектура / Прочее / Культура и искусство