Одержимые

Практически обняв сумку, не забыв ее предварительно тщательно застегнуть, Саня подошел к шапке. Нахлобучив ее на голову, шагнул к шарфу, который тотчас намотал вокруг шеи, причем не выпуская баул из своих объятий.

— Болит, — пробормотал он. — Так я не пойму, на меня напали, или нет? Если все на месте, то видимо нет. Но чего я тогда лежу? Может упал?

Тряхнув головой, он огляделся. Кругом был лес какой-то, и он даже не помнил толком, что это за место, и где он вообще. По воспоминаниям, сидевшим в голове, он должен был быть в столице. Ну или ехать туда. Или он только собирался ехать?

Покрутившись вокруг своей оси, Саня разглядел между деревьями дома, а позади них ровную гирлянду уличных фонарей. В другой стороне тоже были дома и огни, но не такие яркие. Покрутившись еще, на этот раз глядя под ноги, Саня определился с тем, откуда он шел и отчего-то рассудил, что раз он оттуда пришел, то ему наверное туда не надо.

Еще раз тряхнув головой и пожав плечами он поспешил в ранее выбранном направлении.

— Интересно, там где-нибудь есть гостиница. Хотя о чем я? На мои гроши даже койку в хостеле на сутки мало где можно снять.

От таких мыслей Саня приуныл, но морозец не позволял расслабиться. Хотя вроде бы стало теплее.

Шагая между деревьев к далеким огням, Саня не переставал думать о том, что случилось. И в глобальном масштабе, и в самом что ни на есть местечковом. Куда его занесло? А куда его до этого понесло? И куда еще понесет.

А понесло его по изрядно затоптанной тропке в какой-то овраг. Проехав с десяток метров Саня понял, что это не овраг, а дорога, петляющая по лесу. Кое-как устояв на ногах, он перевел дух и уже по дороге, благо она вела в нужную сторону, рванул навстречу огням.

Едва он разогнался до предельной для его замерзших скороходов скорости, за придорожными кустами что-то сверкнуло два раза, да потом разом ослепило замерзающего но неунывающего страдальца. Только потом до Сани донесся звук работающего автомобильного двигателя. Небольшая машинка неведомого в темноте производителя неслась прямо на него. Ни у Сани, ни у автомобиля не оставалось толком ни времени, ни места для маневров. А тормоза в такой гололед не работают ни автомобильные, ни даже человеческие. Столкновение, к счастью, оказалось не сильным, ввиду невысокой на самом-то деле скорости, только вот Сане так, естественно, не показалось. Он залихватски вскрикнул что-то глухо типа: «ай», и как заправский каскадер перекатился через автомобиль, рухнул на дорогу сам, и сверху был придавлен сумкой, которая чем-то твердым звезданула его прямо по темечку, не спасла даже шапка. Наверняка это чертов микрофон в его чертовом футляре. И почему Саня его не выбросил. Футляр, конечно. И все, и темнота, на этот раз уже абсолютная. И в уже гаснущем сознании Сани появилась мысль, что видимо примерно так же, только разве что без участия машины он и в предыдущий раз упал.

Да, не так Саня представлял себе путь к звездному Олимпу, когда пару дней назад садился в поезд.

На этот раз Сане разлеживаться не дали. Через какое-то время в темноту и пустоту вторглись звуки, в большинстве своем непонятные.

— Ой, божечки-божечки! — скрипел над ухом женский голосочек, кажущийся смутно знакомым. — Что же будет? Божечки-божечки.

Этот голосочек и пробудил Саню. Когда под продолжающееся причитание он окончательно пришел в себя, то понял, что его куда-то волокут, как будто до этого его мало побили и повредили шею, пока отбирали шарф. Правда зачем они его потом бросили? Уж забрали бы, все равно он в таком состоянии, что его только выбросить и можно.

Мысли в голове Сани шевелились, а вот он сам не мог. А еще он удивлялся вдруг появившимся звездам в небе. Они от чего-то водили хоровод прямо над ним.

— Божечки, — причитал голосок уже не так суетливо, и даже с некоторой решимостью, — тощий вроде. А чего тогда такой тяжелый-то?

Какое-то бревно, попавшееся на пути, хорошенько промассажировало Саню вдоль всего тела, и даже частично поперек. Еще пара метров, если верить ощущениям, которые понемногу стали возвращаться к оживающему пострадальцу, и его оставили в покое. Саня еще даже не успел сообразить, хорошо это или плохо. Скрипучие шаги торопливо удалились, потом, уже медленнее, вернулись и…

— Ух! — завопил Саня, когда его что-то стукнуло под дых, да так, что он просел в сугробе до самой земли и согнулся пополам. Это, как уже, наверное, всем стало очевидно, была его сумка, по счастью нынче тощая. — Ты чего, дура что ли?

— Саня? — донеслось в ответ, и шаги быстренько вернулись к сугробу. — Ты что ли? Ты живой там?

Обозначенное лишь редкими бледными в морозной пелене звездами небо загородила чья-то тень.

— Я-а-а, — осторожно ответил Саня, безуспешно пытаясь отползти, но сугроб слишком надежно держал его в своих объятиях, — да-а-а. Кто ж еще-то это мог быть, в смысле я мог быть, или не быть.

— Ты чего здесь делаешь? — девица в коротенькой шубке подошла еще чуть ближе и склонилась над распростертым Саньком. — Да еще и ночью?