Одержимые

Глава 3. Санин первый выход

Мужчина, все это время остававшийся неясным темным силуэтом в тени от верхней полки, вдруг резко наклонился вперед и Саня, дернувшись, стукнулся об стену.

— Составите компанию? — спросил мужчина, в упор посмотрев на Саню. Он был высокий и крепкий, наверняка практикующий посещение спортзала, но не перекачанный, когда начинает казаться, что данный экземпляр не способен вытянуть руки вдоль тела. Прочего в полутьме было не разглядеть. — Не люблю пить один. Да и есть тоже.

Мало что соображая, Саня кивнул и тотчас с его края стола звякнула рюмка, потом булькнула. Единственное, что он успел разглядеть, это татуировки на руке неизвестного с надписью "болт" на костяшках.

Мужчина отстранился, скрывшись в тени, и только золотой зуб сверкнул в широкой улыбке.

— Берите колбаску, — он указал на стол и Саня как завороженный проследил за его рукой. — Вообще угощайтесь. У вас есть ложка или вилка? Я, кстати, Лекс. Запомните это имя, скоро оно станет известно. Вообще-то я Александр, но зовите меня именно Лекс.

— Саня, — отозвался Саня, — ну в смысле, тоже Александр.

Вдруг осмелев, Саня даже выпрямился.

— Как забавно, — хмыкнул Лекс. — Вы еще скажите, что тоже едете в столицу, чтобы покорить ее своей музыкой и харизмой.

И он даже хохотнул.

— А откуда вы узнали? — прошептал Саня, выпучив глаза.

— У вас пальцы пианиста, — Лекс кивнул на санины руки, стискивающие рюмку. — У меня на это взгляд наметанный. Да вы угощайтесь.

И он улыбнулся так, что стало видно три золотых зуба. А потом он подмигнул и указал взглядом на стол. Одна санина рука оторвалась от рюмки и протянулась к пакетику с сырно-колбасной нарезкой, подхватила первое что попалось, и этот вожделенный кусочек тотчас отправился в голодное санино нутро.

— Давайте чокнемся? — предложил Лекс, а Саня часто-часто закивал. — Может на ты? — Саня опять кивнул в ответ. — Давай, Саня, выпьем за наш творческий успех. Мы обязательно станем известными. Вдвоем-то всяко полегче будет? — Саня продолжал кивать в ответ.

Следующие два часа Саня был вполне себе счастливым и успешным человеком. Он был сыт и пьян, ему было тепло и душой и телом. Все шло так, как должно было бы. А группа, его будущая музыкальная группа казалась как никогда раньше осязаема, почти во плоти. Каждый ее член, пока неизвестный, был ему как родной. И не важно было в тот момент, что с предыдущими своими группами Саня даже бывало выступал на сцене, отправлялся в туры и записывал треки, да так и остался неизвестным и никому не нужным. Теперь масштаб был иной. Не местечковый, а прямо таки столичный. А Лекс клевый парень, толковый. С таким можно и в огонь и в воду. Вдвоем они точно не пропадут. Да и музыканту музыкант никогда лишним не будет.

— А на чем ты играешь? — спросил вдруг Саня, пьяненько икая. — Я должен знать, с чем буду иметь дело. Очень нужно. Ик.

Лекс нахмурился, но ответил:

— На всём, — он даже вытянул руки и изобразил пальцами волну. — Я самый настоящий многостаночник.

— Это хорошо. Плохо что ли? Конечно хорошо, — зевая, пробормотал Саня, — но все же?

— Главный мой инструмент — голос, — улыбаясь во все тридцать два зуба, ответил Лекс.

— Не-не-не, — возразил Саня, языком прочищая зубы и глядя куда-то под стол, потому что попросту не мог поднять ни голову, ни хотя бы глаза. — Пою здесь я, ик.

— Гитара, — бодро отрапортовал Лекс, как будто бы не поменявшись в лице. — Хотя нет. В музыкальной школе, а потом в консерватории я учился играть на виолончели. Но для широкой аудитории пришлось освоить электрогитару. А потом как-то понеслось. На бас гитаре тоже могу, но немного не мое это, слишком монотонно.

— Это просто замечательно, — едва ворочая языком, отозвался Саня. — У тебя есть гитара, или надо будет покупать? А то у меня денег нет. Поиздержался как-то, — вздохнув, он откинулся на подушку. — Так что придется искать какую-нибудь работенку на первое время. Но прорвемся, — он еще раз зевнул и закинул ноги на койку. — А может быть получится устроиться в какой-нибудь клуб? Будем там песни исполнять, всеми любимые, — он скривил лицо, — белые роузы, белые роузы. Тьфу. Но что поделаешь — никто не признается, но все любят под нее приплясывать.

Лекс, кивая в знак согласия с саниными словами, что-то выискивал в висящей рядом на крючке сумке.

— Я на минутку отлучусь, ты пока еще разливай, — и он ушел куда-то в сторону начала вагона.

В затухающем мозгу Сани мелькнула мысль, что в новом вагоне вроде бы нет туалета в том конце. Но сытая нега не оставляла тревожным мыслям ни единого шанса.

Сны санины были приятными и не очень одновременно. Он был великим музыкантом, у него было все: полные стадионы в турах по всему миру, золотые и платиновые пластинки, премии и статуэтки, миллионы просмотров видеоклипов на ютюбе, а главное куча денежек и фанаток, но он все время нигде не успевал. Вообще нигде. То на поезд опоздает, то на самолет. Он опаздывал на концерты и съемки, и даже на свадьбу опоздал однажды. Правда ни разу не пожалел об этом, о все же!