Одержимые

- А когда не примеряет, ходит по нему голая! - поддакнул ее муж. Вот только не возмущенно, а как-то тоскливо.

- Это страшно? - заинтересовалась я. - Там еще кто-то есть.

- Были, - кивками мне указали на стайку юнцов, явно не из студентов, которые отличались обилием синяков на лицах и общей потрепанностью одежды.

- Это муж ейный так их отходил, - пояснили мне. Видимо, как новенькой, здешние обитатели решили высказать все недовольство и пожаловаться на невозможно оскорбительное и возмутительное поведение женщины. Это же надо было занять лавку с обеда, да еще с мужем, да выгнать всех покупателей, которые совершенно невинно бросили пару взглядов на разгуливающую по помещению полуголую девицу! Особо недовольные еще и добавляли, что Пушка напевала себе под нос пошлые частушки и пританцовывала. А еще туда пришли две странных девушки, которые не пожелали выходить и до сих пор сидят в примерочных и подсматривают за профессором! Вот только выйти из примерочных боятся. Или Карел выкинет на улицу нагишом, или Пушка начнет приставать, а то и вовсе мужчины стесняются.

Глубоко вздохнув, я отправила свою стыдливость к профессору чаи гонять на теплой кухне и вошла в лавку.

Пушка по залу не ходила, а копошилась в примерочной. Все же народ слукавил, женщина сначала переодеваясь за ширмой, а потом уже прохаживаясь перед глазами мужа. То ли просто получая удовольствие от прогулок в одном белье, то ли надеясь на реакцию мужа. Все это я наблюдала, пока снимала свою верхнюю одежду. Комплект на переодевание я тоже взяла, и теперь за перегородкой Алекса и Николетта не только обсуждали новый наряд Пушки, но и причину, по которой я сюда "приперлась". Девочки правильно определили во мне конкурентку на внимание Пушки, вот только конечной целью были они. Но это потом. Сначала мастерица иллюзий!

Как же привлечь ее внимание? Я бросила взгляд на Пушку, которая все еще пританцовывая, демонстрировала Карелу новый комплект, потом на самого Карела, у которого на лице не было ни тени эмоций и поняла. Спокойствие. Полное спокойствие. Не знаю, что за буря бушевала в мастерице иллюзий, но ее муж той самой тихой гаванью, в которую никакой шальной ветер не залетал. Ей хотелось сломить его невозмутимость, заставить дернуть уголком рта, закинуть ногу на ногу, улыбнуться вот так - чуть размыкая губы, мягко, словно просто вежливо, но так нежно, что у нашей мастерицы наверняка ноги подкашиваются. Мне такого не понять, но вот этой женщине очень повезло с мужем, а мне с тем, что я поняла эту парочку. Пусть самую малость, но теперь я знаю, как себя вести с Пушкой.

Решительно поправив бантик на чулках, я вышла в зал и пошла к зеркалам. В примерочных они тоже были, но маленькие, в половину роста, если не меньше. А вот на стене лавки были три больших зеркала от потолка до пола. С невозмутимым видом я прошла мимо своего профессора, который листал очередную книгу по демонологии, и остановилась, рассматривая свое отражение. Ткань, из которой было сделано белье, мне понравилась. Но вот фасон… Трусики слишком узкие сзади, хотя если ляжет пояс для чулок… На пару минут я действительно оценивала себя в отражении зеркала, а потом я заметила, что ко мне идет Анита.

- Аппетитная попка, леди Этнер, - пройдя мимо, звонко шлепнула меня по ягодицам Пушка. Я лишь лукаво улыбнулась и чуть выгнулась назад и глянула вслед женщине. Как раз настолько чтобы грация (грация - предмет женского нижнего белья. - прим.авт.) подчеркнула тонкую талию и мою грудь.

- До вашей мне далеко, - все с той же улыбкой отвесила я комплимент. Спокойный и доброжелательный тон. Искреннее признание чужой красоты. Без зависти. Просто чистое проявление чувства прекрасного. Пушка ничего против не имела, но решила довести меня до румянца на всю щеку.

- А то! Года тренировок! Правда, любимый? - снова пытаясь меня смутить, Анита привлекла внимание мужа к нашей стороне магазина. Карел, видимо, хорошо зная игры жены, послушно оторвал взгляд от книги и прошелся по моей фигуре взглядом. Я не сдержала дрожь. Этот мужчина смотрел на меня не как на живое существо, в его глазах я лишь угроза любимой жене. Не более того.

Я опять чуть лукаво улыбнулась. Словно подумав пошлость, но не озвучив ее. Экзор долго учил меня так улыбаться. Правда, то, с каким мастерством это проделывал профессор, заставляло смущаться. Но вчера Экзор не ушел спать, пока не научил меня этому выражению лица и не прошелся по всем книгам матери, указывая странички, которые стоит почитать для вдохновения. И ведь на память же помнил! Впрочем, как и я теперь.