Одержимые бессмертием

Я направился к анализатору, на первом же шаге уходя в бросок, принимая уже в правую ладонь «карандаш». Левой я чуть хлопнул себя по бедру. Это был знак для спутников — приготовиться к действиям.

Обстоятельства вынуждали меня свернуть операцию: генный анализ, мать его, рубил меня просто под корень. Хочешь не хочешь — придется уходить. Но я еще вернусь, будьте уверены. И очень скоро.

План действий на данный момент в моей голове сложился такой: с криком «Назад!» (для спутников) гашу на перекате «карандашом» передний дезинтегратор, потом тоже рву назад, и мы втроем оказываемся у ворот, в мертвой зоне. «Интенс» прямо над нами, но нас ему не достать. Зато мы его можем. Я срезаю лучевиком держатели, пушка падает вниз. Мы ее подбираем, проделываем с ее помощью дыру в воротах — это три-четыре разряда в упор — и быстро уходим восвояси. На операцию у нас максимум минут пять — до прибытия сюда «Антитеррора». Может, и успеем. Если останемся живы.

Но тогда я вас, гады, все равно достану. Вы от меня так просто не отделаетесь. И на шпионский рейд по-тихому больше не надейтесь. С вашим «Интенсом» я вам весь Купол издырявлю и тепленьким возьму! И его, и ваше дерьмовое Управление Внутренних Дел. И если ее там не окажется…

Ладно, об этом позже. А пока к делу.

На миг акция предстает передо мной единой вспышкой — что-то вроде готовой программы, до запуска которой остается всего один шаг, когда…

Когда ситуация неожиданно меняется. В нашу ли пользу — пока неясно. Динамик спрашивает совершенно другим голосом, низким и слегка тревожным, но в большей мере покровительственным:

— Коля, что у вас случилось?

Я останавливаюсь, не сразу соображая, что вопрос относится ко мне: я же сейчас Николай Юрьев. Коля то есть. Значит, в дежурке появился знакомый моего «прототипа», пока не догадывающийся о подмене. Если не просечет и дальше, то есть надежда проскочить без анализов. Зато, если поймет, что я не Коля, может сразу открыть огонь. Без предупреждения.

Организм уже взведен и настроен, он уже в броске. Да обломись! Не затем ты сюда пришел, чтобы сразу драпать.

Я с усилием переключаюсь в обычное состояние — мгновенный перепад напряжения, отмена программы, которая вот-вот уже пошла — не лучшие, скажу вам, ощущения, — и пытаюсь отвечать по возможности неэмоционально, этаким среднестатистическим баритоном. Баритон получается немного усталым — сказывается экстренный выход из броска:

— Осуществляли патрулирование. На Качалова нас сбили, машина вдребезги, связь оборвалась. Не успели выбраться, со всех сторон навалилась голь. Еле отбились. В общем, сделали их. — Тут я позволил себе слабую нотку торжества. Кивнул на Ежа: — Но сержанта ранили. Один их убитый стал оживать, мы его взяли. Думаем — бессмертный. — Говорю, а сам не отрываю глаз от дезинтегратора: кажется, что дуло смотрит точно мне в лоб. Ничего игрушка, у меня такой еще никогда не было: дорогущие же эти раздолбища, словно льют их из платины! Нет, скорее всего, в грудь — так наверняка, к тому же есть шанс (при очень слабом разряде) сохранить голову жертвы. То есть в данном случае — мою. Для сканирования.

Несколько долгих секунд мы стоим в оглушающей тишине — я в двух шагах от стены, ребята неподвижно замерли в центре коридора, готовые, я это знаю, молниеносно выполнить любой мой приказ. Хорошо держатся мои бойцы, хотя неизбежно должны чувствовать себя беспомощными в подобной ситуации: это не их «поле боя», они привыкли бороться с реальной опасностью и выяснять отношения с живыми людьми, а не стоя в пустом коридоре под дулами дезинтеграторов.

Сверху мне на переносицу падает капля. Вода. Просто вода. В то же мгновение тишину, заставляя нас вздрогнуть, нарушает гудящий автоматический звук — впереди неподалеку от меня в стене открывается дверь. Через пару секунд оттуда выходит человек. Он в гражданском и без оружия.

Я осторожно перевожу дух: все — считай, прошли. И анализы, похоже, побоку.

Человек сразу же направляется ко мне, на ходу протягивая руку. Я, конечно, подаю в ответ свою. Он хватает ее, поначалу сердечно жмет, потом на мгновение замирает и хмурится, заглядывая мне в глаза. Я не отвожу взгляда. Внезапно он приобнимает меня за плечи, даже похлопывает по спине. Отстраняясь, с чувством произносит:

— Ну, молодец, Коля! Молодец! И впрямь, что ли, бессмертного взял, а? — Он оборачивается на пленного.

Отвечаю скромно:

— Ага. Сто процентов.

— Проверим, — говорит он, отпуская наконец мою руку. — Если не врешь, готовься к повышению!

Пока мы обнимались, из дежурки появился второй — этот уже в форме и с бластером у бедра. Замер у двери, молча наблюдая за нами. И на анализатор, между прочим, косится, паскуда недоверчивая. Чтобы отвлечь его от мыслей о генном анализе, который мы так и не прошли, я говорю ему доброжелательно-командным тоном:

— Ну, чего пялишься? Бессмертного никогда не видел? Вызывай машину из Управления! — И объясняю штатскому: — Нам бы поскорее его сдать. Сами понимаете…