Одержимые наследники. Дамасский жасмин. Книга третья

Маду была уверена, для него это была очередная игра, а она… Она только- только смогла, хотя бы немного, залечить душу… Нет- нет, до полного излечения было еще очень далеко, если вообще, этот путь, когда- либо, закончился бы финишной прямой, скорее, была достигнута ремиссия… Мадлен не стала продолжать этот выводящий из себя, манипуляционный с его стороны, разговор. Быстро выскочила из дома, в чем была-  домашних спортивных штанах и футболке, хорошо, что его домогательства, хоть заставили напялить лифчик, а то бы, реально, сейчас, сверкала бы просвечивающими сосками через трикотаж. Быстро запрыгнула в автомобиль, понеслась вниз по такому знакомому серпантину. Обычно эта дорога ее успокаивала, но сегодня на душе царило такое смятение, что все вокруг не имело никакого значения, она вглядывалась не в красоту пейзажа, а глубоко себе в душу, отчаянно пытаясь защитить то, что так усердно там спрятала от Него… Неслась все ниже и ниже в направлении города, сама пока не знала, куда… Подальше… Лишь бы от него подальше… От призрачных надежд, которые Анвар, словно издеваясь, сулил, от себя самой и своих чувств… Этот дом, этот совместный быт, вот такой тихий и безмятежный, семейный выходной, да даже долбанное измерение его давления-  от всего этого веяло таким простым, понятным и уютным счастьем… Их общим счастьем… А еще Его сын… Его точная копия… Она помнила то, как вынашивала его, помнила, как рожала в муках, испытывая после ни с чем несравнимое облегчение и счастье… И он был рядом… волновался в соседней палате, рассекал ее пространство, как лев в клетке… Маду помнила то, какими были его глаза, когда муж, впервые взял на руки Удея-  полные замешательства, смятения и странного, заполняющего до краев, чувства нежности и ответственности, к которым им обоим еще только предстояло привыкнуть… Та сцена связала их, невидимыми нитями, навсегда… Отныне он был прописан в сценарии ее судьбы… Вот только, Анвар сам, изначально, выбрал второстепенную роль в этом сценарии…

Нельзя, нельзя поддаваться, нельзя верить и обманываться… Второй раз она уже не сможет собрать себя по осколкам, рассыплется в крошку, в пыль, разлетится на частицы на сильном ветру…

Сама не поняла, как вырулила к заливу. Бросила машину на паркинге, схватила, удачно завалявшийся на заднем сидении палантин, обмотав себя от вечно бесчинствующего здесь, у открытой воды, старого и прошаренного стамбульского ветра, купила лепешек на ходу у уличного торговца, пошла к «своему месту»… Маду хорошо помнила свое состояние, когда приходила сюда всю беременность… Слезы, боль, мысли о прошлом, настоящем и будущем. Надежда, замешанная на окситоцине, что все будет хорошо, проявляющаяся на душе, после очередного приступа удушающих рыданий, словно радуга, проглядывающая после дождя… Нет, ни у них с Анваром все будет хорошо, а у нее и малыша… Что она сможет, станет для него достойной мамой, что это, для нее главное, об этом она должна думать…

Подумала об Удее и вдруг накатило жуткое чувство стыда… Убежала из дома в то время, как сын там плакал, испуганный ее громкой выходкой… Правда, в доме наверху была няня, на худой конец, там оставался Анвар, способный и сам успокоить малыша… А ей, просто физически, было необходимо, сейчас, покинуть общее с ним помещение…

Мадлен крошила ароматный, еще теплый, только из печи, хлеб, угощая им наглых толстых голубей, сама не замечая, как то и дело отламывала кусочки и для себя… Отец в детстве всегда говорил, что ароматная лепешка, только из печи, всегда принесет уют и успокоение. Неважно, где бы ты ее ни ел и в каком состоянии, она будет неизбежно возвращать тебя в детство, в твой дом… Он любил в те редкие пятницы[1], когда не был занят чем- то важным, государственным, сажать всех своих детей в машину и вывозить в старый город, где они часами бродили по узким, пропитанным историей улицам Дамаска, впитывая вкусы, звуки и запахи родины… Вот такое вот поедание на ходу купленных им, у милого, старого булочника, манкушей (прим.–  разновидность тонкого арабского хлеба) навсегда отложилось в ее памяти. как самое яркое гастрономическое удовольствие…

– Привет, –  Раздался рядом отдаленно знакомый, мужской баритон, подняла глаза и обмерла.

– Орхан? –  Она была удивлена… Стамбул не такой маленький городок, чтобы вот так вот встретиться…–  Вы какими судьбами здесь?

– Обижаешь, красавица… Я ведь стамбулец, как- никак… Для нас это место священно… Каждый местный горожанин приходил сюда хотя бы пару раз в жизни, в гордом одиночестве, чтобы подумать, пострадать или помечтать…