Одержимые сердца

Любить себя – таково было мое первое правило. Самым дорогим существом для меня должна быть я и только я.

Чтобы отвлечься от пожирания себя угнетающими мыслями, я часто звонила сестрам и Мартину. Мсцислав был вне зоны досягаемости – наверно, уже на полпути к вершине Эвереста. Миша и Фредрик приезжали в Торонто пару раз на выходные, и мы провели чудесное время вместе. Мой давний страх того, что Миша узнает о моих похождениях, испарился – оказывается, Миша знала. Когда я с круглыми от удивления глазами спросила, кто же проболтался ей, она лишь засмеялась и сказала, что не выдаст мне свой источник информации. «Но, поверь, мне абсолютно все равно! Это, странно, конечно, но мне… Ну, бывает. Кстати, родители тоже знают. И уже давно. Но, раз они ни разу не отругали тебя, это значит одно – они приняли это как должное» – сказала Миша и пожала плечами.

Отныне я могла вздохнуть с облегчением: что ж, все знают! Не нужно больше скрывать! Родители знали! Знали, но и слова мне не сказали!

Чудно.

После отъезда Харальдсонов, я позвонила Маришке и поинтересовалась, готовы ли, в конце концов, документы на развод.

– Еще нет. Маркус и его адвокат тянут с этим, и это раздражает меня, – ответила на это Маришка. – Он так категорично заявил, что хочет развод, но вот уже два месяца я жду от него документы!

– Не обращай внимания, – сказала я ей. – Лучше расскажи, как там твой сынок. Он все еще у родителей, в Варшаве?

– Нет, он со мной. Мама позвонила три дня назад и сказала, что Седрик рыдал целый день и просился к маме в Прагу. Она привезла его сегодня на автомобиле. Седрик сиял как начищенный пятак – так ему понравилось путешествие с бабушкой!

– Бойкий мальчуган! Ты случайно не знаешь, навещал ли его Маркус, пока тот был в Варшаве? – поинтересовалась я.

– Да, пару раз. Седрик скучает по отцу… Эй, куда с грязными лапами? Седрик! Ты забыл помыть ему лапы! Нет, нет, только не мои кресла! – вдруг со смехом воскликнула Маришка, и в трубке послышался радостный лай собаки и крик Седрика: «Хорошо, мам!».

– О, боги! – вырвался у меня удивленный возглас. – У тебя что там, собака?

– Да, мы забрали из приюта Блэки! Седрик был очень рад! Он старается, гуляет с ним пять раз в день в любую погоду, а потом моет ему лапы. Правда, сегодня забыл, – весело сказала Маришка.

– Отлично! Теперь ему будет, чем заняться! – засмеялась я.

Я была приятно удивлена: Маришка взяла домой собаку! Умница, какая же она умница!

Но я не стала хвалить ее, зная, что та смутится.

– Как ты? – спросила Маришка. – У тебя все… Нет, Блэки, фу! Он лижет мое лицо!

«Блэки, ко мне!» – тут же раздался голос Седрика.

«Пожалуйста, милый, следи за тем, чтоб он не бросался на других с поцелуями!» – сказала ему Маришка.

«Но он ведь просто показывает свою любовь!» – обиженно воскликнул Седрик.

«Я понимаю, но, пожалуйста, научи его выражать свою любовь ко мне как-то по-другому. Не хотите пока поиграть в твоей комнате?» – ласково спросила Маришка.

Послышался топот ног и лап, убегающих прочь.

– Ох, этот пес испортил все мои кресла! – с иронией в голосе сказала мне сестра.

– Ничего, их всегда можно перетянуть, или, на крайний случай, купить новые, – подбодрила я ее.

– Хорошая идея. Эти кресла, к тому же, теперь кажутся мне такими мрачными! Но, прости, как у тебя дела? Все в порядке?

– Да вот, думаю о новой выставке, но никак не могу найти идею, что и где. Не подкинешь идейку? – поделилась я.

– Как насчет твоей родной страны?

– А что интересного есть в Польше? – почему-то рассмеялась я.

– Много чего! Например, жизнь в бедных районах. Ты снимаешь нищих в других странах, но совсем забыла о той, где родилась и выросла.

– Хм… – Я задумалась.

Почему бы и нет?

– Ладно, уговорила! – воскликнула я. – Только ради тебя! И ты должна приехать на выставку!

– Обязательно! Такое я не пропущу… О, прости… Ага, Маркус только что написал, что приедет завтра повидать сына. – Голос Маришки вдруг дрогнул.

– Хочешь, я тоже прилечу? Могу прыгнуть на первый же самолет! – предложила я, не желая оставлять сестру одну в такой тяжелый день.

– Не нужно, правда. Переживу один день, – уверенным тоном отказалась сестра.

– А ты… Случайно… Ничего не слышала о Грейсоне? – вдруг вырвалось у меня.

– Нет. Ничего.

– Не думай, я просто так спросила, – солгала я, на самом деле сгорая от желания услышать о нем, узнать, чем он занимается и помнит ли меня.

– Так я поверила! Но, Мария, брось это дело. Притворись, что его не существует, – тихо сказала Маришка.

– Я стараюсь… Но ты сама знаешь, как это трудно! – с горечью прошептала я.

– Все будет хорошо. У нас обеих, – ласково сказала сестра.

– Да… Будет… Но, прости, мне пора бежать на встречу: у меня сегодня интервью с одним журналом. Думаю, что надеть? – сменила я тему, чтобы не расстраивать сестру своим нытьем.

– Светлый верх, темный низ и элегантные туфли. Беспроигрышный вариант! – посоветовала Маришка. – И какая-нибудь неброская матовая помада.

– Спасибо! А что с волосами? – Я бросилась к гардеробу, выискивая в его недрах то, что только что услышала от Маришки.