Одержимые войной. Доля

В Дубаи Беллермана ждал не самый приятный разговор. Его Сиятельство принц Али Агахан редко вызывал магистров для бесед один на один. Как правило, если такие беседы происходили, они означали либо возникновение остро критической ситуации, требовавшей немедленного вмешательства, либо вынесение приговора. Второе, естественно, для каждого магистра было самым страшным и, как правило, слова Великого Гроссмейстера, зачитывающего текст приговора Ордена, были последними словами, услышанными несчастным на этой земле. Такой крайности Беллерман не ожидал, полагая, что его прегрешения, если таковые и есть, не тянут на лишение жизни, а таланты и возможности более чем полезны в перспективе. Но некоторый трепет испытал, когда поднимался по беломраморной лестнице резиденции принца, не зная, к каким словам готовиться. Его Сиятельство встретил магистра в аудиенц-зале, обрамлённой коринфскими колоннами, отражающимися в отполированном до блеска гранитном полу. Поприветствовав друг друга согласно ритуалу, хозяин резиденции и его гость двинулись медленным шагом вдоль колонн. Каждый шаг многократно отражался реверберирующим эхом от колонн, зеркального пола, высокого сводчатого потолка, настраивая на отрешённо-торжественный лад. Наконец, принц прервал молчание:

– У меня складывается впечатление, брат Владислав, что порученная вам работа в России, вам в одиночку не вполне под силу. Тем более, что обстановка в стране вашего пребывания скоро резко изменится. Поэтому Верховный Совет Гроссмейстеров Ордена и я лично приняли важное решение. Прежде, чем оно будет объявлено в установленном порядке, я посвящаю в него вас.

– Я весь во внимании, Ваше Сиятельство, – склонил голову Беллерман, не сбавляя шага, чтобы идти в ногу с принцем. Тот еле заметно улыбнулся левой половиной губ, отчего лицо его приняло несколько страдальческое выражение, и продолжил:

– По нашему единодушному мнению, дальнейшее противостояние двух смежных специалистов 13-го отдела бывшего КГБ вредит общему делу. Пока существовала советская партийная система, ваша конкуренция с Целебровским имела смысл, поскольку со стороны ваших начальников в стране пребывания всегда имелась некоторая угроза. Коммунисты никогда не забывали адекватно оценивать опасности, и многое правильно, с точки зрения безопасности своей страны, делали. Теперь коммунизм фактически уничтожен, необходимость длить вялотекущий конфликт между вами и Целебровским отпала.

– Да, Ваше Сиятельство, – снова поклонился Беллерман. – Если я правильно понял, вы хотите объединить наши усилия?

– Вы меня правильно поняли, брат Владислав. Но, как я полагаю, не до конца. Господин Целебровский будет проходить обряд посвящения. В августе он станет нашим братом, магистром нашего Ордена, и с этого момента никакая конкуренция между вами недопустима.

– Это мудрое решение, Ваше Сиятельство, – отчеканил Беллерман, понимая, что с этого момента конкуренция между ним и его «заклятым товарищем» только возрастёт и приобретёт наиболее жесткие и изощрённые формы. Впрочем, этой конкуренции он не боялся. Зная своего коллегу давно, профессор Беллерман не видел в нём соразмерной себе силы.