Одержимые войной. Доля

Через несколько залпов всё стихает, дым рассеивается, и становится видно, что вокруг вовсе не ущелье, а руины родного города. По некогда оживлённому проспекту, перешагивая через разбросанные трупы, деловито снуют увешанные с ног до головы оружием духи в бесформенных шароварах и серых рубахах навыпуск. Они методично переворачивают каждое лежащее ничком тело, чтобы заглянуть в мёртвое лицо и удостовериться в том, что жизнь навсегда покинула его. То и дело раздаются сухие щелчки выстрелов, это они добивают тех, в ком ещё теплится живое дыхание. Они ведь не просто так всех убивают. Они ещё кого-то ищут! Неужели его, Андрея??? Откуда они узнали, что он здесь? Андрей пытается подняться и не может. Точно стопудовая тяжесть придавила его к земле, даже вздохнуть тяжело.

Что с солнцем? Почему оно струит такой странно пахнущий коричневый свет? Где же он встречал этот запах? Никак не вспомнить! Боже, как тяжело!..

Откуда-то слева раздаётся сирена санитарной машины. Слепя ярко-красным крестом на бронированном борту, она медленно приближается к месту, где распластанный неподъёмной тяжестью лежит Андрей. Звук сирены почему-то отпугивает духов. Они пятятся и отступают. И этот хлыщ в пластмассовой маске среди них! Только капюшон теперь скинут. Как он смешон в своей нелепой затее напугать кого-нибудь своим идиотским внешним видом! Тоже мне, призрак замка Моррисвилль! Санитарная машина останавливается, и из неё выходит Беллерман! Это удача, что он здесь. Ему точно можно всё рассказать, объяснить; он поймёт и поможет! С ним идут какие-то верзилы с носилками. Наверное, будут подбирать раненных. Что же здесь всё-таки произошло?

Словно ответ на вопрос звучит чья-то реплика:

– Дожили! Среди бела дня хулиганы взрывпакеты рвут!

Кто же это сказал? И почему так нелепо разделены звуки? И почему никак не склеить рвущуюся на части мысль? Что-то важное только что думал, а теперь не вспомнить!

– Андрей Алексаныч, ты жив? Ты слышишь меня? – снова прорезает невнятный гул слипшихся звуков один осмысленный голос. Кто это говорит? Интонации знакомы, а самого голоса не вспомнить. Очевидно, это говорит мужчина, что наклонился прямо над ним. Тонкие слегка затемнённые очки в никелированной оправе. Кажется, я его знаю. Только вдруг забыл… Ах, да! Надо ответить:

– Я жив. Только голова болит. И не встать. Придавило.

– Спокойно, спокойно. Сейчас мы тебе поможем. Не переживай. Ты узнаёшь меня? Ты меня узнаёшь?

– Да, – отвечает Андрей. Голос какой-то вялый, не свой. Но всё же он говорит, значит не всё потеряно. – Вы, кажется, Владислав Янович. Только фамилию не помню.

– Молодец. Молодец. Не важно. Вспомнишь потом. Главное, узнал. Так, парни! – командует верзилам с носилками, – быстро погрузили, и бегом в машину.

…Когда его подхватывали и переносили на носилки, что-то внутри странно сместилось, он внезапно почувствовал нестерпимую боль во всём теле, вскрикнул и потерял сознание. Последнее, что он видел в сгущающихся коричневых сумерках, это милиционеров с автоматами, надевающих наручники на парня в пластмассовой маске. Только теперь полмаски превратились в кровавое месиво, сквозь которое злобно сверкал нечеловеческий взгляд…

Весть о взрыве в подземном переходе, жертвами которого стали двое погибших и пятеро раненных, облетела город со скоростью взрывной волны, не зацепив лишь редких людей, среди которых оказалась и Машка. Проведя интересный вечер со своими подопечными и проводив их до школы, она с лёгким сердцем возвращалась домой. Это её первый класс, в котором она, молодой преподаватель истории в средней школе, определена классным руководителем. Это её первый культпоход с классом, который, похоже, прошёл без сучка и задоринки. Ребята не шумели, не безобразничали в фойе. Напротив, с интересом и увлечением просмотрели непростой спектакль о матерях, чьи сыновья погибли в Афганистане. Маша выбрала именно эту постановку для просмотра с ребятами, не потому вовсе, что её интересовала нашумевшая пьеса молодого драматурга, оказавшаяся, хотя и захватывающей и душещипательной, но по большому счёту плохой литературой. Выбрала и не потому даже, что в её судьбу в разное время вошли два человека, для которых война «за речкой» – это их война. Молодой учительнице истории Марии Ивановне Калашниковой хотелось, чтобы ребята получили представление о том, что история – не только наука о прошлом, но и не прерываемый ни на секунду процесс. История продолжается. И в передаче именно этого ощущения – неразрывной связи прошлого, настоящего и будущего – автор пьесы, по профессии журналист, пишущий на злободневные политические темы, при всех недостатках своего произведения, преуспел.