Одержимые

— Нет. Я был рядом с тобой каждую ночь с тех пор, как впервые повстречал. — Хотя лицо его было в тени, ей показалось, что в его чертах промелькнул намек на страдание, словно ему было тяжело вспоминать прошедшие ночи. И, тем не менее, голос его звучал твердо. — Если бы я не был в таком жалком состоянии, ты и на этот раз не заметила бы меня. Но, может быть, так даже лучше. Кто знает, сколько еще я смог бы это выносить. Этьен и так постоянно третировал меня из-за этого…

— Стоп. Слишком много информации за один раз, — перебила его Леа, чтобы вновь истерически рассмеяться. Адам подождал, пока она вновь возьмет себя в руки. — Снимаю стресс, — извиняющимся тоном сказала она, беспомощно вытирая лица с пот. — Я правильно поняла: профессор Каррьер тоже… инфицирован?

Адам кивнул.

— Но ведь этого не может быть! Он целыми днями ведет занятия!

Леа, успокойся и подумай. Демон способен очень быстро залечивать раны, и что при этом может сделать ему дневной свет?

— Покажи клыки!

— К сожалению, должен тебя разочаровать. Истории такого рода можешь совершенно забыть. Это всего лишь фольклор, — сказал Адам. И все же широко улыбнулся ей, обнажая ряд белых, совершенно нормальных зубов.

Леа была слегка разочарована.

— Кто еще?

— Разве Этьена и меня не достаточно? — спросил Адам, одновременно весело и нетерпеливо.

— Почему ты решил раскрыть тайну? Ты ведь хотел этого, не так ли? И почему Каррьер хочет этого? Ты сказал, он требовал этого от тебя.

— Это что еще за допрос? Думаю, нам стоит еще немного погулять, чтобы ты успокоилась.

В его голосе промелькнуло раздражение, испугавшее и в то же время бросившее Леа вызов.

— Ты меня укусишь?

— Черт побери, Леа!

Адам моментально повернулся и широкими шагами помчался по мосту. Решив последовать за ним, она поскользнулась и завалилась на бок в сугроб. Безуспешные попытки подняться привели к тому, что она только еще глубже увязла. Внезапно она почувствовала, как ее схватили сильные руки Адама и рывком поставили на ноги. Леа не успела даже отреагировать на это, как он уже снова стоял, опираясь спиной о перила, скрестив руки на груди. При этом от нее не укрылась презрительная гримаса, промелькнувшая на его лице.

Резким движением она отряхнула снег с одежды.

— И что только тебе у меня нужно было!!! — Хотя Леа произнесла это вслух, обращалась она скорее к себе, чем к Адаму.

— Я же уже сказал, меня к тебе тянет. После столкновения с этой чертовой наемницей я был сильно ранен и растерян. Я просто отдался на волю чувств, и прежде чем успел прийти в себя, ты проснулась и к тому же проявляла неуемное любопытство. Обычно я прислушиваюсь к твоему дыханию — насколько крепко ты спишь, — с замкнутым выражением лица заявил Адам. При этом он не сводил глаз с развороченного сугроба, из которого ее только что вытянул. Похоже, ему тяжело давалось это признание, но совершенно не той мечтательной тяжестью, как недовольно признала Леа.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что тебя ко мне тянет? Звучит так, словно что-то заставляет тебя.

— Как ты могла подумать! Я не могу представить себе ничего более прекрасного, чем сидеть в перетопленных норах и прислушиваться к дыханию спящих студенток!

— Адам даже не пытался скрыть насмешку в голосе. Последовавшее за этим разочарованное сопение еще больше задело Леа. Она не ожидала признания в любви, когда от холода у нее стучали зубы, а в горле опять поднимался приступ смеха. Но то, что Адам воспринимал свои ночные посещения как тяжкую ношу, как нечто мучительное, было больше, чем она могла вынести.

— Я не приглашала тебя к себе, — сердито ответила она. Адам ответил на удар подмигиванием, затем протер глаза

и принял расслабленную позу.

— Я не это имел в виду. Просто очень сложно все это объяснить, потому что я и сам толком не все понимаю. Может быть, все же стоило послушать совет Этьена: не думать, не говорить, просто действовать. Но теперь все гораздо сложнее.

Адам совершенно неожиданно протянул к ней руку, и Леа, не колеблясь ни минуты, подошла к нему. Он обнял ее за бедра и медленно притянул к себе так близко, что она почувствовала на губах его дыхание. Невольно вспомнился аромат жасмина — сладкий и цветочный. Но под ним скрывалось кое-что другое: манящий запах, запах темноты, горячих движущихся тел. И когда одурманенная Леа закрыла глаза, а ее тело, словно само собой, вплотную прижалось к Адаму, он внезапно отпустил ее и отошел в сторону.

Недосягаемо далеко.

Потребовалось ужасно много времени, чтобы хоть как-то справиться с разочарованием.

— И зачем же Этьен тебе это посоветовал?

Тем временем Адам отодвинулся еще дальше. И затаил дыхание. Его руки цеплялись за перила — ему тоже нужна была опора.