Одержимый (сборник)

Может быть, через неделю или две она снова с ним поговорит... Может быть, поговорит.

Сейчас она хотела только одного — уехать, находиться где-нибудь... не здесь. Теперь, когда она произнесла эти слова, она не хотела больше говорить — она устала.

Он схватил ее за плечи.

— Дорогая, поверь мне, это дети. Они меня искушают...

Он отвернулся и зашептал яростно, отрывисто:

— Грязные сопливые хренососы. Если бы не они, я вел бы достойную жизнь. Разложившиеся, мерзкие поганцы, извращенцы... готовые сосать член да подставлять свои грязные зады, чтобы их отделали до крови...

Марианна вышла из комнаты. Она больше не могла этого выносить. Она слышала все это и прежде. И знала, что Дуайт нуждается в помощи. Но не в ее власти ему помочь.

Сумки все еще стояли у двери. О деталях она подумает позже. Марианна спускалась по ступенькам, на ходу соображая, как все объяснить. Бекки.

Глава 4

Шестеро мужчин сидели в подвале церкви. В углу стоял кофейник. Все вокруг пропахло табаком.

Говорили они все разом, вернее, читали вслух из книги в пурпурном переплете. Такая книга лежала раскрытой перед каждым из мужчин — «Надежда и возрождение».

— «Редко нам случалось видеть, чтобы человек, следовавший по нашему пути, оступился. Те, кто не возрождается, — это люди, которые не могут или не хотят следовать по нашему пути. Они по самой природе не способны понять и спланировать для себя тот образ жизни, который требует неукоснительной честности. Есть и такие, кто страдает от серьезных эмоциональных и умственных нарушений, но многие из них выздоравливают, если у них есть сила быть честными».

— «Наши истории в общем плане раскрывают, какими мы были, что с нами случилось и какие мы сейчас. Если вы решили стать такими же, как мы, и готовы проделать долгий путь, чтобы добиться этого, то знайте — это первый шаг. Перед тем, как сделать остальные, мы колеблемся, упрямимся. Мы думали, что будет легче, что наш путь не столь мучителен. Но мы не смогли найти более легкого пути. Мы просим вас и заклинаем: будьте правдивы и ответственны, будьте бесстрашны в начале долгого пути. Некоторые из нас пытались остаться при своих прежних привычках, и результат всегда оказывался нулевым, пока мы полностью не отдавались работе над собой. Помните, мы имеем дело с сексуальной одержимостью — с болезнью лукавой и могущественной! В одиночку ее не преодолеть. Но есть тот, кто нам поможет, — это Бог. Да обретем мы его Ныне! С полной верой в смирение мы просим Бога о защите и поддержке. Вот мы приняли все меры, мы сделали шаги, которые предложены нам в качестве программы возрождения».

Затем мужчины начали повторять «Двенадцать пунктов», принятых программой анонимных алкоголиков. Они модифицировали эту программу применительно к своим целям, к своему недугу, который они называли одержимостью сексом.

Один из них поднялся. Он стоял опустив голову, и голос его дрожал от внутренней убежденности и потребности высказаться. У него были седые волосы, разделенные косым пробором; он носил очки в проволочной оправе, рубашку в коричневую и зеленую клетку и штаны цвета хаки. Звали его Ричард Гребб, но большинство из тех, кто жил неподалеку от него в северной части Чикаго, называли его Отцом.

Он поднес к губам пластиковую кружку с горячим кофе и отпил немного, затем добавил в кофе сахару и вновь поднес кружку к губам. Он насыпал сахар себе ложка за ложкой, пока кофе не стал сладким, как сироп; и сочетание кофеина и сахара привело его в такое возбуждение, что казалось, он сокрушит все преграды на своем праведном пути.

Немного позже, после того, как примерно половина членов общества собралась в подвале церкви и все по очереди начали рассказывать свои истории (как они боролись со своими побуждениями и пороками), настала очередь сказать свое слово Ричарду Греббу. Некоторые из членов общества знали о нем все: Ричарду Греббу был пятьдесят один год. Он был священником церкви Святой Сесилии на Лоренс-авеню в течение тридцати лет. И по-прежнему совершал богослужения в своем приходе. Но при этом не знал, почему Бог возложил на него еще один, особый крест. Ричард Гребб был педофилом.

Он искренне желал помочь убежавшим из дома детям и уличным бродяжкам и вместе с тем досаждал им своими домогательствами. Ричард Гребб хотел примирить свои желания, найти границу между добром и злом, как он это называл. Группа помогала ему. Бог, думал Гребб, помогал ему, но не достаточно. Божьей помощи ему всегда недоставало.

— Привет, меня зовут Ричард. И я одержим сексом.

Как и сотни раз до того, группа ответила:

— Привет, Ричард!

Ричард поглядел вниз, на покрытую трещинами деревянную столешницу. Он простоял так где-то с минуту, вычерчивая пальцем на столе свои инициалы.

Если бы мне не надо было говорить... — думал он, прислушиваясь к урчанию у себя в желудке. Может, это последний раз, может, потом я смогу только слушать? Он вздохнул и поднял глаза, встретившись взглядом с другими мужчинами.