Одержимый сводный брат (СИ)

— Убили? — Олеся качает головой. — Мы никого не убивали. Дали выбор, просто передали изголодавшемуся по наркоте слишком большую дозу, которую Дима достал у ещё одного твоего врага. Признаться, я даже изначально не знала, что сделал Дима. Он ведь хотел сам с тобой поквитаться, но тягаться с бездушной машиной? — и снова покачивание головой, на этот раз медленно, самозабвенно, получая удовольствие от каждого слова и паузы, растягивающей момент сладкой месте. — Но вот тут то ты и проиграл, Егор. Если бы Дима добрался до тебя, выплеснул всю ненависть, у него бы никогда не возникло желание тебя уничтожить, когда ты растопил только ещё больше его ненависть. Он решил заплатить деньги, чтобы тебя порезали, что, к сожалению, не вышло. Ты должен был прочувствовать на собственной шкуре как режет сталь ножа. А потом, лёжа в больнице, узнать, что твоя мать умерла, приняв смертельную дозу наркоты, не выдержав того, что с тобой случилось. К несчастью, с тобой не вышло. И всё пошло наперекосяк, пришлось придумывать что-то другое, что ранит тебя также сильно. Скажи, каково это узнавать, что человек, которого ты любишь, убил кого-то тебе дорогого? Потому что, только спустя больше двух лет, я поняла, что мы не прогадали, ударив тебя по самому больному, видя, какой жизнью ты живёшь, когда ты пришёл ко мне в полнейшем отчаяние, подговарить отомстить отцу и единственной, до кого тебе есть дело.

Спокойно. Спокойно…

Руки сами собой сжимаются в кулаки, а за рёбрами давит рык, ор, ярость, которые невероятными усилиями содержать получается. Она должна говорить дальше. Непонятно, каким чудом, но мой мозг думает сейчас чересчур превосходно, осознавая, что выбраться из дерьма, в которое она хочет меня вогнать, можно только оставаясь спокойным. С трудом сглатываю, вгоняя обратно звериное нутро.

— Вы подставили невинного человека, — говорю я и делаю паузу. Даже имя её рядом с этой ненормальной произносить не хочу, она на Лину реагирует чересчур агрессивно, а я не хочу, чтобы что-то пошло не так, и эта дрянь не успела на ней отыграться, но это надо сделать. — Вы изуродовали не только мою жизнь, но и жизнь Лины, вписав её имя.

И я не прогадываю, она бесится, что я защищаю Лину. При ней, когда Олесю жалеть даже не думаю.

— Невинную? — переспрашивает с нажимом. — Она сделала свой выбор. Она выбрала тебя, хотя изначально мы ожидали, что она увидит тебя, мы хотели её уберечь! Показать, какой ты! Но она же… Она не смогла даже тебя заснять, чтобы на тебя открыли дело! — пылко выдаёт стерва, а потом, будто опомнившись, берёт себя в руки, разглаживая невидимые складки на ногах. — На данный момент, твоя Эвелина лишь пожинает плоды своей же глупости. Никто даже и подумать не мог, что она решит защищать тебя.

Оказывается, актёр из меня фиговый. Потому что даже я слышу, какой шумный делаю вздох, заостряя ошалелый взгляд на глазах Олеси. Мне нельзя так пялиться на неё, не хочу, чтобы она думала, что может хорошенько ударить по мне, однако информация привносит сбой во все мыслительные процессы. Все они в клубе, заточены на картинке натянутой улыбке Лины, когда ей пришлось встретиться со мной лицом к лицу. Она должна была меня подставить, но не стала.

Хочется взять паузу и просто обмозговать это, но времени нет, уже вижу начавшую растекаться по губам стервы ухмылку, означающую ещё одну победу надо мной, которой не могу позволить насладиться.

— Где она? — пресекаю момент её ликования.

На этот раз без имён, провоцировать больше нет необходимости, напротив, пусть думает, что иду на все её условия.

Хотя я и так пойду, независимо от того, удастся мой план или нет.

— О, не так быстро, сначала ты должен сдаться с поличным. А потом, если тебе, конечно, дадут, позвонишь и поговоришь с ней. Хотя, не уверена, что это получится в ближайшее время. Ведь адвоката тебе вызывать будет не кому. Если Эдуард вообще захочет это делать, после того, как ты опозоришь его перед всеми его знакомыми. А ты думал, для кого эта вся вечеринка? — разводит Олеся руками с невероятным блеском ликования в глазах. Даже представить сложно, сколько раз она это прокручивала в своих мечтах: — Это всё для тебя, Егор.

И снова мне хочется усмехнуться. Наивная дура, столько времени пробыла с моим отцом, а так и не поняла, каким образом он действует. Кайманов Эдуард не прячется от проблем, он уничтожает их, хоть и угрожал мне миллион раз, что оставит гнить за решёткой. Мы оба знали, что это просто слова, позволяющие ему оставлять за собой последнее слово. Единственное, что здесь правда, адвоката мне придётся ждать, пока он не придёт в себя. А я понятия не имею, что ему подсыпала эта ненормальная и какие вообще будут последствия. И пусть это риск, но я нифига не готов идти на её условия.

Качаю головой.

— Не выйдет. Ты можешь вызывать полицию прямо сейчас, но я не произнесу ни единого слова, пока не удостоверюсь, что с Линой будет всё в порядке.

Вот тут то мы и приходим в тупик. Олеся злится, стискивает зубы, хотя и пытается выдать ухмылку.