Одержимый сводный брат (СИ)

— У тебя есть предложение лучше? — начинаю агрессировать, приподнимаясь и садясь, чтобы никто не воспринимал слова за пьяный бред. — Так давай, удиви нас своим умом. А то блещешь им только тогда, когда тебя вообще не просят об этом.

— Зарываешься, Кай, — спокойно кидает Серёга.

— Да похрену, — откидываюсь на спинку дивана. — Мы же все понимаем, что так или иначе пора с этим закругляться.

— А ты решил потопить сразу свою жизнь по всем фронтам, я смотрю, — абсолютно серьезно резюмирует Римчук куда-то в пустоту.

— Вот видишь, опять умничаешь, хотя твое мнение вот нафиг никуда не упёрлось.

— Завязывайте, я не для того сюда припёрся, чтобы смотреть, как вы грызётесь, — вклинивается Ковальчук. — Но я согласен с Каем, прикрыть ненадолго клуб всё равно придётся. Пусть Макс думает, что мы завязали, а сами пока тут небольшой ребрендинг проведём. Клуб и без боёв теперь приносит хорошие деньги.

И это он не лукавит, город не маленький, а так как в наш клуб попасть довольно таки сложно, это вызывает некий ажиотаж у горожан, желающих просто заглянуть и узнать, что же здесь такого эксклюзивного. Слухи слухами, но подтверждений ни у кого нет. Сюда с телефонами просто залётных не пускают. И это, кстати, идея Ковальчука. Да в принципе изначально собственный ринг — идея его. Поэтому без него решение бы мы точно принять не смогли. Единственное, что до сих пор в голове не укладывается, как так получилось, что Удав стал такой гн*дой. Когда мы всё это начинали он был нашим другом, и только потом мы поняли, кого взяли в долю, когда ему собственные, а не родительские бабки начали давить на мозги. Ну или наркота, на которую подсел сам, ещё и младшего брата Рогозина подсадил. А нам, идиотом, следовало ещё тогда с ним попрощаться, но те деньги, что приносили бои, которые устраивал именно он… В общем, никто не захотел терять золотую жилу. Потом первая подстава, затем вторая, о которой знал только я, но так был занят своей собственной драмой, что даже не хотел ввязываться ни в какие проблемы.

И — вот он итог.

Разве мы можем винить кого-то, кроме себя?

— Ему не бабки надо выплачивать, а больничную койку оформлять, — никак не хочет соглашаться Рим, а мне становится смешно.

Где же его «тебе не нужны проблемы?» Как я могу ему этого не припомнить?

— Разве не ты предлагал его тогда отпустить, умник хренов?

Здоровяк злится, а я — нарываюсь. Ещё и вызывающей улыбкой припечатываю, чтоб наверняка вывести его из себя.

— Кай, бл*дь, — взрывается Серый, в тот момент как Рим вообще не ведётся.

— Вот иди ты нахрен, Кайманов! — заявляет непоколебимо. — Хочешь подраться, ринг — там. Собирай народ и хоть всю ночь пар выпускай! А на меня нехрен срываться, сам просрал её. И это я еще ничего не говорю, что ты почему-то забыл с нами поделиться своими догадками о подставном бое.

Я не комментирую девяносто процентов его речи, нет смысла, но пыл усмиряю, понимая, что мне и правда не мешало бы подраться на ринге. Проблема в том, что лавочка прикрыта, вот и приходится уходить в алкоголь, который обычно обхожу за несколько километров.

— Это были догадки, — отзываюсь лишь коротко.

— Да пофиг, — фыркает Рим. — Всё равно надо было сказать, сейчас бы вообще никаких проблем не знали.

— Согласен, — поддерживает его Ковальчук, и оба теперь смотрят на меня так, будто вся вина лежит на мне.

Офигенно, мля. Не сдерживаюсь и смеюсь.

— Есть у кого ещё какие косяки? — насмешливо интересуюсь, кривя губами. — Можете на меня их тоже повесить. Не стесняйтесь, я сегодня само очарование, готов ответить за всех.

Молчание, все смотрят в разные стороны, все на взводе. Я глушу вискарь.

— Ладно, мы все перегибаем, — снисходит Римчук.

Срёга с ним не согласен.

— Я вообще не приделах, это вы не можете доглядеть за одним клубом вдвоём, когда я справляюсь один с двумя.

Мы снова все молчим. А что тут сказать? Тут у каждого своя точка зрения. Но благо спустя ещё минут через пятнадцать мы все приходим к тому, что Удава надо всё-таки выводить из игры. Бухаем до вечера, потом парни расходятся, а я остаюсь в клубе один. Долго лежу, пялясь в потолок. Алкоголь не лезет, на никотин тоже смотреть не могу, впихнул в себя за сегодня столько этой отравы, а всё в пустую. Голова трезвее некуда, и нихрена не легче. Достаю из кармана телефон Лины, сам не понимаю, зачем зарядил его, давно ясно, что нового ничего не увижу. Рим прав, я просрал её. Запугал до такой степени, что птичка заяву на меня накатала. И это… выедает похлеще любого никотина и алкоголя.

Знаю, что должен отпустить её, а у самого мысли в голове роятся, где нарыть информации на этого парня. Самое простое — снова выбить из него всю дурь, но впервые понимаю, что этим вообще ничего не решу. И так хорошенько начистил табло, и если не сработало с первого раза, сомневаюсь, что второй что-то изменит. Разве что, испорчу отношения с Линой ещё больше.

Но бездействовать?

Проклятие!