Одержимый сводный брат (СИ)

Притягиваю птичку обратно вплотную к себе. Все силы вкладываю, чтобы не раздавить её тело, когда обнимаю. К губам совсем осторожно прикасаюсь, чтобы раньше времени не слететь.

— Лина, — выдыхаю слишком надорвано.

Сам притом охреневаю, насколько мне воздуха не хватает. Губы птички такие мягкие, тёплые…

С*ка, не могу, как хочу её укусить.

Ещё немного, ещё пару слов вытолкать.

— Если ты не готова к большему, то нам надо прямо сейчас…

— Нет, — неожиданно резко перебивает она, что у меня даже разум на мгновение включается. Пока Лина вновь не начинает шептать, взволновано так и рвано. Сама к губам моим прижимается и говорит прямо в них. — Нет, не останавливайся. Не останавливайся. Сделай… — глубокий вдох, а у меня сердце кто-то со всей силы сжимает от ожидания. — Сделай меня снова… своей.

Мать вашу…

Просто п***ц.

Да поможет мне бог. Меня выключает.

Набрасываюсь на её рот, как обезумевший. Вжимаю хрупкое тело в себя и тут же руками под футболку ныряю, до обнажённой кожи добираюсь и не могу себя остановить. Каждый миллиметр обшариваю, рассыпая по её телу мурашки. Лина дрожит, меня — лихорадит.

Пытаюсь взять себя в руки, но ни одни тормоза не работают. От кислородного голодания готов сдохнуть, но чтобы себя от неё оторвать?

Черта с два.

Сделай меня снова своей.

И так моя. Только моя. Эвелина Крылова всегда была только моей.

Поспешно скидываю с плеч куртку. Больше хочу её тела. Кожей его чувствовать. Максимальный, мать вашу, контакт. А от того, как птичка тут же это поддерживает, пальчиками проходясь по плечам…

Нет, до комнаты мы точно не доберёмся.

Я уже тянусь к краю её футболки, но…

Чтоб его! Лина делает тоже самое. Только тянется к краю моей, и в этот же момент вся замирает.

Секунда, и она отстраняется от меня, как от огня.

Что за?..

— Егор? — сквозь лихорадочную дрожь выдаёт Лина. — Может…

Впиваюсь в неё взглядом раньше, чем она договаривает. Злой? Ох, я не просто злой. Я ничерта не понимаю. Особенно до влажного блеска волнения в глазах птички. Раскрасневшаяся, взъерошенная и пытающаяся взять под контроль дыхание, Лина буквально теряется от моего вопиющего непониманием взгляда.

Я не мог перегнуть. Не мог же? Сама ведь согласие дала. И не то чтобы она не могла передумать, просто я то к этому не готов! Но… глубокий по максимуму вдох, сбавляю обороты своего безумия и уже более спокойный заламываю бровь, ожидая, что она скажет.

— Может всё-таки не сегодня?

Лина так сильно волнуется, что я вслух матерюсь. Мне вот только не хватало, чтобы она боялась мне отказать.

— Просто, — продолжает неуверенно птичка, а я взгляд увожу, в тот час нажим рук ослабляя, чтобы она не чувствовала себя так неловко. Но тут: — Вдруг тебе будет больно и…

И?

Я тут же возвращаю взгляд к глазам Лины. Что она?..

Да лаааадно.

Прослеживаю за её короткими, то и дело стреляющими взглядами вниз. Прямо туда, где замерли пальцы Лины, которые она так и не сдвинула.

Кровь, бл*дь. А я и забыл, идиот.

Давлю короткий смешок. Я забыл, но не Лина, которая всегда переживает за меня больше, чем я на самом деле этого заслуживаю.

— Это единственная причина? — спрашиваю, смотря на неё и буквально молясь, чтобы она ответила да.

Лина слегка растеряна от моего вопроса, но тут же кивает, а я на полном серьёзе готов отдавать дань небесам.

Автоматом тоже киваю. И пока она не успела опомниться, одним рывком стягиваю с себя через голову майку и тут же встаю вместе с птичкой. Она ещё от этого шока отойти не умудряется, резко ахает и обворачивает вокруг моей шеи руки, а я уже двигаю спиной назад. Пара шагов и нас обоих скрывает под толщей прохладной воды бассейна.

Вот и огребу же я сейчас.

Однако много времени не даю оклематься. Стоит нам вынырнуть, а огромным от крайнего шока глазам Лины впиться в меня, тут же давлю все возмущения поцелуем. И только тогда, когда ощущаю, как тело птички расслабляется в моих руках, отрываюсь, чтобы снова посмотреть ей в глаза.

До охранения прекрасные глаза.

— Я целый год ждал этого, птичка, — говорю максимально серьёзно. — Ей богу, меня даже огнестрел сейчас не способен будет остановить.

Глава 40

Лина

— Вау, — неожиданно ударяется о раскаленную кожу дыхание Егора, вызывающий по ней волну мурашек по рёбрам.

Пробирает до дрожи, что на мгновение всё перед глазами меркнет. Я не сразу понимаю, что он замер. Лишь когда по коже вновь бегут табуном мурашки, вместе с едва слышным:

— Птичка…

И мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что Егор не зовёт меня. Когда открываю глаза меня уже встречает его то ли шокированный, то ли крайне восхищённый взгляд. Он ждёт от меня объяснений, которые точно не готова озвучить сейчас. У меня разум плывёт от того, что происходило между нами меньше минуты назад. И я с уверенностью могу заявить, что возвращать его не хочу. Не сегодняшней ночью, которую твёрдо решила провести без лишних разговоров и сожалений. Однако от меня уже мало, что зависит. То, что Егор увидел, возможно, для него значит даже больше, чем для меня.