Одержимый сводный брат

Дима водит большим пальцем по коже тыльной стороны моей руки. Успокаивая и отвлекая, а ещё делая это так просто, по свойски, будто бы для него это в порядке вещей. У меня же ощущение, словно я что-то пропустила, когда мы перешли грань от сообщений до держаний за руки. Вновь пробую незаметно переключить его внимание, освободив руки. Улыбаюсь ему и предлагаю чай или всё тот же какао. Он соглашается на воду, ну а я, специально оттягивая время, ставлю разогреваться молоко. Дима скидывает с плеч чёрную джинсовку и садится на высокий стул за длинный стол, имитирующий барную стойку. Некоторое время он, сложив на столешнице руки, наблюдает за моими действиями.

— Ты расскажешь, что произошло?

Не хотелось бы, однако он должен знать, раз я собираюсь втянуть его в наши семейные интриги.

— Егор отправил мою мать в лечебницу, — я поворачиваюсь к нему лицом, — он, конечно, не сказал, что именно туда, но полагаю, что “там, где ей и место” является той же лечебницей, где лежала его мать.

Последнее я предполагаю из слетевших слов про его мать, но в такие подробности уже не вдаюсь.

— Мы, соответственно, поругались, и я решила несколько дней подумать, сбежав из дома, — выкладываю, как есть, хотя и про то, что ничерта за это время не думала, тоже не упоминаю.

Дима же как бы невзначай обводит мой номер взглядом.

— А я уже было подумал, что отчим тебя выгнал, — признаётся, когда вновь смотрит на меня.

Качаю головой.

— Нет, не выгнал, — а потом вдруг усмехаюсь. — Ну, по крайней мере, я пока что этого ещё не слышала.

Дима смотрит на меня каким-то странным взглядом. Он явно не понимает, что меня в этой ситуации может веселить. Да и сама не понимаю, просто устала, наверное обо всём переживать.

Какао наконец готово, бросаю в него несколько зафиренок и сажусь напротив него, однако в глаза не гляжу, уткнувшись в кружку, наблюдаю за маленькой воронкой, что делаю ложкой, размешивая напиток.

— Ты собираешься вернуться? — спрашивает Дима.

Однако он знает ответ, поэтому тон голоса с плохо скрываемыми нотками осуждения. Я не обижаюсь на него, сама не могу понять, зачем это делаю. Мне бы забыть о Каймановых, как о страшном сне. Взять билет в один конец и навсегда пропасть. Даже мать не забирать, так ведь проще, правда? Но вместо всего этого, собираюсь вернуться в обитель зла, и вновь столкнуться с ненавистью сводного брата, который продолжит меня уничтожать.

Если, конечно, у него это получится. Потому что на сей раз я буду к этому готова. Больше, я просто отплачу Егору его же монетой.

На Диму я по-прежнему не смотрю и не отвечаю, продолжая мешать уже пену от растворившихся маршмеллоу. Мне требуется набраться мужества. Но сколько бы ни оттягивала, понимаю, что лучше не станет. Скверное, снедающее нутро чувство не исчезает. У меня ощущение, будто бы я не только использую Диму, но ещё и предаю саму себя, потому что прежняя я на подобное никогда бы не решилась. А тут…

Один большой вздох, и наконец поднимаю взгляд на Диму, он всё ещё в ожидании того, что скажу ему. Правда, у меня получается его очень сильно удивить, когда вместо ответа выдаю:

— Ты сказал, что знаешь, как посадить Егора в тюрьму. Ты всё ещё хочешь мне помочь?

Дима в шоке. Да я и сама, если честно, до сих пор не верю, что собралась провернуть подобное. Грудь точно тисками сжимает, пока сижу и жду ответа парня. Или хотя бы какой-то реакции, а он всё продолжает, нахмурив брови, не сводить с меня взгляда, будто бы я сказала ему, что вчера побывала на корабле инопланетян.

— Вот это да… — выдыхает Дима так, словно до этого задерживал дыхание.

А я тяжело сглатываю, начиная нервничать ещё больше. Разве не он предлагад мне это всего несколько дней назад?

— Я… просто ты… и…

— Нет-нет, — будто понимая, что хочу сказать, перебивает парень. — Я не про то, что это ужасно и осуждаю тебя. Это было моё предложение, знаю. Просто я не думал, что ты действительно сможешь на такое согласиться.

Не смогу, внутри меня точно раненый зверь воет, молящий меня остановиться, не делать этого, а просто отступить. Забыть, смириться и просто жить… Вот только отступать больше некуда. Мой план, который по сути и не был никогда моим, разрушился. Я просто не знаю, к чему ещё стремиться. Кроме одного — поквитаться с Каймановым. Это единственное, что сидит так прочно в моей голове, что я не слушаю больше своё жалкое, бесхребетное сердце, которое твердит, что я не такая.

— Он забрал у меня всё, — говорю Диме, окончательно закрывая дверь к своему сердцу. С ним разберусь после. Сейчас я просто хочу покончить как можно быстрее с Егором, а там уже и буду продумывать, как вернуть себе чувства, от которых только что отказалась. — А некоторого у меня даже и не было, хотя Егор заставил меня поверить, что было.