Одержизнь

– Жиль? – окликает его женский голос.

Он оборачивается. В шаге от него стоит одна из прихожанок лет сорока с блёклым, худым лицом. Она смотрит на мальчишку восторженными глазами, улыбается:

– Ты – Жиль Бойер, верно?

Подросток кивает, но что-то в выражении лица женщины заставляет его сделать шаг назад. Она протягивает к нему руки, заискивающе просит:

– Пожалуйста, пойдём со мной. Помоги моему сыну, Жиль. Он очень болен.

– Я же не врач, – растерянно улыбается он. – Я не сумею.

– Ты – дитя Бога. Ты святой. Стоит тебе захотеть – мой сын излечится. Прошу, идём со мной! Пожалуйста!

Женщина пытается ухватить его за рукав, но Жиль уворачивается, сбегает к дорожке вокруг Собора, запрыгивает на велосипед.

– Почему ты не хочешь помочь? – несётся ему вслед. – Будь милосерден, мальчик! Помоги!

Накинуть капюшон на голову. Убраться отсюда как можно скорее. «Это уже не первый раз, – думает Жиль. – Почему люди видят во мне кого-то, кем я не являюсь? Какой из меня святой, какой из меня Советник? Зачем делать из меня что-то иное? Что такого произошло, что они перестали видеть, кто я? Я просто Жиль, воспитанник Ксавье Ланглу, мальчишка с улиц. У меня не получается быть кем-то другим. Я люблю свою сестру, но не могу жить по правилам Ядра. И Бог вернул мне жизнь, но я после этого Богом не стал. Так почему люди этого не замечают?»

Жиль переезжает мост через Орб, сворачивает к пропускному пункту. У калитки спрыгивает с велосипеда, подходит к охраннику, поворачивается спиной и убирает закрывающую шею косичку. Ждёт, когда сосканируют код.

– Да проходи уже, – добродушно басит охранник. – Тебя тут все знают.

От КПП Жиль забирает левее, осторожно лавируя между лужами на раскисшей грунтовой дороге. Ещё десять минут – и он у цели. Дом, в котором жила семья Акеми, высится перед ним молчаливой безжизненной громадой. Поджог уничтожил верхний этаж. Лёд, поразивший Третий круг прошлым летом, частично обрушил стены. Конечно, людям дали другое жильё, его в Азиле много. А дом оставили разрушаться дальше.

Жиль задирает голову, смотрит вверх. Взгляд замечает сетку трещин в бетоне, участки обрушенной льдом стены – будто кто-то громадный обгрыз здание, вырвав куски плоти, и оставил бездыханное тело на потеху ветрам. Даже приблизиться страшно, не то что зайти внутрь. Он несколько раз пытался подняться наверх, но всякий раз возвращался обратно.

– В этот раз я смогу, – упрямо говорит Жиль и заходит в подъезд.

До четвёртого этажа он идёт спокойно. Лестницы здесь надёжны, стены целы. Бояться нечего. На пятом этаже ступеньки начинают слегка пружинить под ногами, отчётливо чувствуется небольшой уклон влево. Мальчишка шагает, слегка балансируя руками и стараясь ничего не касаться. Шестой этаж обманчиво стабилен. При каждом шаге осыпаются где-то внизу мелкие камушки.

На седьмом этаже Жиль останавливается. Перед ним зияет пролом. Обрушение забрало с собой и часть лестничной площадки, что примыкала к внешней стене. В прошлый раз он смог здесь пройти, осталось только вспомнить, куда безопасно вставать. По предыдущему опыту блуждания по подобным развалинам Жиль знает: если перила не проржавели, при обрушении лестницы они спокойно выдержат его вес, мягко спружинив.

– Значит, держусь перил, – решительно кивает он и осторожно, скользящим шагом, двигается вверх по ступенькам.

Примыкающий к следующему пролёту полуметровый кусок плиты выглядит надёжно. Ни трещин, ни крена. Но выдержит ли он дополнительную нагрузку?

– Обязан, – выдыхает Жиль и, перехватившись за перила выше обрушения, делает шаг вперёд.

На мгновенье ему кажется, что блок из десятка ступенек перед ним вздрагивает, и мальчишка холодеет от ужаса. Но проходит секунда, и ничего не меняется. Не осыпаются бетонные крошки, не появляются коварные трещины на ступеньках. Жиль выравнивает дыхание и плавно движется дальше. Дойдя до восьмого этажа, он ложится на пыльную плиту пола и отдыхает несколько минут. Он старается не смотреть в потолок над ним. В прошлый раз он повернул назад из-за увиденного.

Лестница между восьмым и девятым этажом завалена кусками бетона с торчащей гнутой арматурой. Где-то наверху капает вода – медленно, звучно. Видимо, ливень прошёл сквозь несколько этажей и продолжает своё путешествие, просачиваясь между перекрытиями и сливаясь через трещины.

Жиль подползает к очередному блоку ступенек, подтягивается, перебирая перила и осторожно отталкиваясь ногами. Ступени под ним пошатываются. Шуршат, осыпаясь с краю, мелкие бетонные осколки. Лестница из последних сил держит вес рухнувшей плиты десятого этажа. Перила ходят ходуном, скрипят натужно. Руки болят от напряжения, Жиль продвигается вперёд до ужаса медленно.

– Давай шевелись, – подгоняет он себя. – Тебе ещё назад возвращаться.

Пролёта между десятым и одиннадцатым этажом нет. Перила, погнутые и перекрученные, свешиваются вниз с краю площадки. Вдоль стены проходит подобие карниза, указывая на то, что здесь были ступеньки. Паренёк медленно встаёт, прислушивается к дому: держит.