- Вперёд! - выкрикнул Марцев и первым ворвался в квартиру.
Дед врезался в тумбочку с обувью и, охнув, упал на пол.
Скорп, быстро убедившись, что в квартире никого нет, добавил ему битой по рёбрам, затем схватил деда за тонкую шею и рывком поднял старика на ноги, уперев в стену.
Подростки в этот раз не протормозили, порадовали своего командира. Акелла захлопнул дверь, а Гуманяка и Десептикон вцепились в руки слабо трепыхающегося деда. Лава, бросив так и не пригодившуюся швабру на пол, замерла слева от Марцева.
- Где пистолет? Говори! - Владимир тряхнул старика и грозно повторил, - где пистолет? Признавайся, иначе кончим! Мы убьем тебя, понял!? Говори! Быстро говори! Если не скажешь, мы начнём тебя бить, пока ты...
Владимира так захватила эйфория, что он не сразу осознал, что происходит нечто неординарное.
Лава, это отмороженная и замкнутая подруга, неожиданно сняла солнцезащитные очки, затем аккуратно положила их в карман.
А потом ударила деда в живот. Марцев не сразу понял, почему старик вздрогнул всем телом от вроде бы несильного удара подруги.
Лава же протиснулась к деду поближе, так и не убрав правую руку от его живота. Девушка пристально смотрела старику в глаза. А затем отдёрнула руку и ударила мужчину ещё раз, повыше ...
И только теперь Владимир успел заметить тонкое лезвие ножа, легко вошедшее в грудь человека.
Дед захрипел, содрогнулся и внезапно сильно, как будто подавился, закашлялся, выбрасывая изо рта вместе с воздухом брызги крови.
Геймеры, да и сам Марцев в испуге отпрянули. Капли крови попали им на одежду, в лицо...
А Лара даже не шелохнулась. Кровь стекала с её лица, капала на ковёр, а подруга всё так же пристально смотрела в глаза старика.
Дед Мигеля пошатнулся, его ноги подкосились, и он завалился набок, соскользнув с лезвия ножа.
Лава заторможено вытащила из кармана скомканный платок, вытерла нож, оказавшийся складным, затем спрятала его в карман.
А потом развернулась к Марцеву и спросила:
- Володя! А у тебя ещё остались те... Энерго-таблетки?
Скорп подавился ответом, заглянув в бездонные расширившиеся зрачки Лавы.
Марцев нащупал дрожащими руками пакетик с таблетками, вытащил его из кармана и протянул Лаве.
Подруга умело закинулась 'колесом', облизнула губы, совершенно не обратив внимания, что они забрызганы кровью, улыбнулась и сказала:
- Спасибо! Так что, ствол искать будем?
- Ага, будем, - всё ещё пребывая в шоке, сумел выдавить Марцев, - ты бы это, Лава... Лицо бы умыла...
Подруга прикоснулась к своему подбородку, затем посмотрела на испачканную кровью ладонь и буркнула:
- Акелла! Пойдём, сольешь!
И пошла, не дожидаясь ответа, вглубь квартиры.
Акелла и не думал шевелиться, только испуганно смотрел ей вслед. Но после того, как Марцев шикнул на него, сделал страшное лицо и мотнул головой в спину Лавы, обреченно вздохнул и побрёл за девушкой. Парень бледнел с каждым шагом, а когда поравнялся с телом старика, схватился обеими руками за рот и бегом забежал в ванную.
- Где вы её нашли? - шепотом спросил Владимир у оставшихся подростков.
Десептикон пожал плечами, а Гуманяка ответил:
- А чо? Она два года с нами рубится... Нормальная подруга. Так, может нервы лагнули... Ты же кричал, 'мы убьём тебя, мы убьём...'. Вот она и убила...
- Мозги у вас лагнули..., - буркнул Марцев, - вы знали, что она с ножом ходит?
Геймеры отрицательно мотнули головами.
- Ясно..., - протянул Скорп, мучительно собираясь с мыслями и решая, что же теперь делать.
- Кстати, - Марцев вдруг вспомнил, что мёртвый дед должен, по идее, вот-вот превратиться в свежего зомби, и спросил у подростков, - жить хотите?
Получив два утвердительных кивка, Владимир вручил Гуманяке биту и приказал:
- Фрагните старпера! Разбейте ему жбан! Иначе будете рашить его, когда дед в зомбака обратится... А я... Утомили вы меня. Пойду, пистолет поищу...
Гумм и Септ испуганно переглянулись и умоляюще уставились на Скорпа.
- Давайте, давайте..., - приободрил их Марцев, - левел повышайте...
Владимир прошёл мимо санузла, где хлюпала вода, и зашел в первую попавшуюся комнату. Плотно прикрыл за собой дверь, присел к ней лицом на обнаружившийся в зале диван, подтянул к себе вроде бы тяжёлую табуретку, и задумался.