Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

Линия фронта не одна – их две,
челюсти, размалывающие тех и тех.
Голова – одна, а в этой голове
длинный список-перечень воинских утех.

Похороны павших, гранитный монумент

в каждом захолустном горе-городке,
однотипные надгробья – серый цемент —
грядками-рядками, смерть на каждом рядке.

К проводам там вырастут бумажные цветы,

будет и немало пластмассовых венков,
в каждом доме сироты – голодные рты,
в каждой хате – пара безутешных стариков.

Лица взяты в траур в рамках под стеклом,

фото выцветают наперегонки…
Вроде бы победа, а все пошло на слом.
Подрастают сироты. Уходят старики.

27 февраля 2015

Март 2015-го Перешеек воспоминаний

«Снаружи покрылись шерстью и изнутри озверели…»

снаружи покрылись шерстью и изнутри озверели
и где там телячьи нежности и соловьиные трели
а если не трели хотя бы чириканье воробья
и надежды нет на непробудную старость
когда вокруг да около волнами ходит ярость
как вода полуостров с трех сторон омывает тебя

остается цыплячье горлышко узенький перешеек

воспоминаний о парках о рядах зеленых скамеек
осторожно окрашено о томлении по вечерам
в зарослях номера без всяких штампов о браке
танцплощадка ромашка какие же танцы без драки
на надбровье слева доныне остался шрам

армия и тюрьма воспитывали мужчину

сидящего в кабинете берущего не по чину
беспощадного склонного к пьянству и наркоте
но шерсть не росла и клыки из-под губы не торчали
и вспоминали господа в час печали
и если детей не рожали, то заботились о коте

на гробах не плясали, не плевали в могилы или

плясали плевали да только все позабыли
откроешь семейный альбом тридцатых годов
и увидишь звериные головы над пиджаком или блузкой
на фоне площади красной или березки русской
или гипсового подростка всегда и на все готов

1 марта 2015

Саше Ройтбурду