Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

«Снилось – лежу на дачной веранде, какой была…»

Снилось – лежу на дачной веранде, какой была,
слышу женские голоса – бабушка, мама,
Все ярко освещено, погода солнечна и тепла,
парусит занавеска, отворена оконная рама.

Мама и бабушка варят варенье, банки построены в ряд.

Я потягиваюсь, выхожу во двор, жмурясь от света,
пытаясь понять, о чем они между собой они говорят.
Дедушка дремлет в кресле, в руках у него газета.

Мелкие белые розы над скамейкой цветут.

Зеленая летняя кухня – маленькая каморка.
Папа, сестра, племянница – в «русском» районе Нью-Йорка,
Мама, бабушка, дедушка – мертвы, мы остались тут.

Смерть бывает наполнена жизнью. И стоит ли просыпаться

для того, чтобы убедиться, что мир навсегда опустел?
Но я просыпаюсь, на в силах с постели подняться.
Но я просыпаюсь, хоть, кажется, не хотел.

15 июня 2015

«Выцветшие чернила, старорежимный почерк…»

выцветшие чернила, старорежимный почерк
водяные знаки на пожелтевшей бумаге
старый писатель страдал заболеванием почек
сбежал от большевиков умер кажется в праге

или в безвестности что впрочем одно и то же

и то и другое изгнание за пределы
эмиграция это такое просторное смертное ложе
думаешь белизна а это в судьбе пробелы

по воскресеньям толпа пестра в будни быстра деловита

чехи немало русских немцев в черных шляпах евреи
на холме пражский град и собор как его вита
мощи считались лекарством от функциональной хореи

и откуда взялась лет семьсот назад эта трясучка

и куда подевалась позднее вот так загадка
хорея исчезла как в летнем небе малая тучка
новое время ни тряски тебе ни припадка

и куда подевалась усталая старая муза

и куда подевалась душа с ее постоянной болью
злата прага между ладоней германии и союза
и с нею забытый писатель маленькой серой молью

17 июня 2015

«В небесных чертогах сидит у окна…»

в небесных чертогах сидит у окна
в задумчивой позе святая одна
и свет невечерний сияет над ней
и нет в ее мире ни тьмы ни теней

лишь свет проливной словно ливень весной

как тихое пенье псалма на страстной
и чудно ей в мире лишенном скорбей
не скажет никто ни солги ни убей

лишь теплая Божия милость вокруг

и воздух прозрачен и ветер упруг
но смертная память о муках жива
о том как сминали людей жернова

о том как катилось судьбы колесо

о том как смеялись плевали в лицо
как жадно глазели от злобы дрожа
на дело веревки огня и ножа

и с памятью этой и свет ей не в свет

и даже в раю утешения нет

19 июня 2015

«Литва, страна печалующегося Христа…»