Одесский дневник 2015–2016. Взрывная волна

священный гимнарий российских военных побед
торжественны оды обилен дворцовый обед
алмазами звезды сверкают на лентах атласных
мундиры к лицу молодежи но и стариков
они украшают глядят из седых париков
глаза завидущие на убиения праздник

так ламех кичился убийством и жен призывал

внимательно слушать как юношу он убивал
мол цила и ада послушайте мужа красотки
он крепкий убивец отмстится стократ за него
и жены развесили уши не зная того
что жизнь человека не стоит табачной щепотки

щепотки понюшки из той табакерки златой

подаренной маршалу вместе с надгробной плитой
из царственных рук ничего что красны и опухли
и кольца на пальцы не лезут и что там кольцо
когда из тебя выпирает рябое лицо
как лес раздвигая седые парадные букли

священный гимнарий российских военных побед

когда человек есть застывший парадный портрет
над пышным столом и фелица глядит благосклонно
как славные воины пищу глотают рыча
и что там одежда что там кружева и парча
когда под одеждой зудит похотливое лоно

и оды гремят с пожелтевших старинных страниц

и толпы ревут вот опять расширенье границ
вот вражеской крови бадья вот плененные гады
вот нелюди в чуждых мундирах с чудным языком
вот в спальню фелицы любовник крадется тайком
вот высятся над петербургом соборов громады

19 июля 2015

«Карета катила и кони ступали…»

карета катила и кони ступали
и певчие пели вы падалью пали
за должность квартиру и кус даровой
за ближние дали и дивные были
за ордер на обыск но вы позабыли
без предупрежденья стреляет конвой

без предубежденья навскидку и метко

случаются промахи больно и редко
мы передовые на передовой
салют пятилетка салют пятилетка
как выполнишь план так в газете заметка
и записи в книжке как ты трудовой

стоял часовой в долгополой шинели

в буденновке шлеме и сосны шумели
должно быть предчувствуя лесоповал
сидел часовщик неподвижно в окошке
подвыпивший доктор катил в неотложке
не слышно чтоб кто-нибудь здесь горевал

не видно слезы на щеке у вдовицы

не слышно рыданья в гортани певицы
ни вкуса ни слова в замерших устах
и тени из темного прошлого скажем
карета и лошади с черным плюмажем
и строки доноса на желтых листах

21 июля 2015

«Они были проще нас. Но жизнь их была сложнее…»

Они были проще нас. Но жизнь их была сложнее.
Они были бесстрашны. Но жизнь их была страшнее.
Собственно говоря, жизнь состояла из пугал
вокруг ребенка, который поставлен в угол.

На горох, на колени, в угол – не встать с коленей,

не сбросив тяжесть потерянных поколений,
не оставив их с угрюмым посмертным задором
за высокой оградой, за прочным райским забором.

23 июля 2015