Одесский юмор: Антология

Раз на блины в знакомое семейство
Был приглашен лирический поэт.
Порывшись в крайне скудном казначействе,
Взял напрокат он смокинг и жилет
И, повязав на шею шарф огромный,
Явился в семь часов, загадочный и томный.

Когда вошел он в залу, зашептали:

«Поэт… Живой поэт?» – Со всех сторон
Девицами поэт был окружен,
Поэта девы чуть не разорвали.
Застенчиво прижался он к углу, —
Как вдруг хозяин крикнул: «Ну-с, к столу!»

Горячего не ев от самых святок,

Поэт к блинам немедленно приник,
И через час (о, час прошел, как миг!)
Он доедал уже седьмой десяток,
Беря на вилку сразу штук по пять,
Как вдруг поэта стало распирать…

Девица слева вдохновенным тоном

Его спросила: чем он огорчен?
Быть может, безнадежно он влюблен?
Тогда – в кого? Приятно ль быть влюбленным?
Быть может, неожиданно его
Капризной музы посетило божество?

Поэт, от боли крепко стиснув зубы

И растирая ладонью живот,
Ответил: «Да! Увы, меня гнетет
Предчувствие. Дни жизни мне не любы;
Я вспомнил юность, раннюю звезду
И сладость встреч в заброшенном саду»…

В кишках поэта рвало и метало,

Поэта обдавал холодный пот,
А он шептал ей: «Есть ли идеалы?»
И думал он: «Пройдет иль не пройдет?»
Она шепнула: «В вас мила мне грусть поэта»…
Он расстегнул тайком три пуговки жилета —

Утихла боль. И взором просветленным

Глядя на деву, вымолвил поэт:
«Вы поняли меня, и вами окрыленный,
Иначе я теперь гляжу на Божий свет!»
А дева, чувствуя в душе любви тревогу,
Пожала под столом поэту ногу…

Вам посвятил, доверчивые девы,

Я эту повесть о поэте и блинах:
Вам кружат голову любви напевы,
Но помните, что правда – не в стихах,
И что переполненье организма
Нередко может быть источником лиризма.

Случай в провинции

В редакцию газеты «Современные темы»
Пришел юнец
И принес, наглец,
За подписью «Мето»
Стихотворение Пушкина.

Редактора Петрушкина

Не было – сидел за порнографию;
Секретарь ушел в типографию.
Принимал фельетонист
Владимир Незлобин,
Был он в статьях очень злобен
И речист.

Выругав юнца в душе нецензурно,

Он, прищурясь, прочел стихотворение
И сказал не без снисхождения,
Глядя на юнца, как волк:

– Недурно,

Из вас выйдет толк;
Пишите только более реально,
Более вдумчиво и менее банально.

А на следующий день все читали старые стихи

И говорили, что они неплохи,
И при этом
Интересовались неизвестным поэтом.

Одни утверждали, что это экстерн Шаргородский;

Другие – провизор Скроцкий.
Спорили с жаром,
В пылу называли друг друга дубиною.
А юнец пришел за гонораром
И получил от редактора Петрушкина
За стихотворение Пушкина
Три рубля с полтиною.

Баллада о Джоне Фальстафе

Виктору Хенкину

1