Одесский юмор. Рассказы, миниатюры, афоризмы

— Зелень! Зелень!

Я:

— Дайте два пучка.

Она:

— Отойди!.. Зелень!

Я:

— Дайте три пучка!

Она:

— Отойди, я доллары меняю! Зелень, зелень!..

В сентябре в Одессе огромный урожай винограда. На Привозе крики: «Пробуйте виноград!», «Без косточек!», «Лечебный виноград!»… Женщина ходит, пробует у одного, у другого.

— У вас виноград лечебный?

— Лечебный, мадам, лечебный. — И снова кричит: — Покупайте лечебный виноград!

А она все пробует, пробует…

— Мадам! Вы что, здесь будете лечиться?!

В одесской филармонии в шестидесятые годы работала контролером бессмертная мадам Гризоцкая, ей было тогда лет восемьдесят. Она уже плохо видела, и когда ей давали деньги, она их рвала вместе с билетами. Возле нее на полу лежали разорванные купюры. Ей говорили:

— Мадам Гризоцкая, идите уже на пенсию!

И она отвечала:

— Я умгу на контголе!..

— Куда вы едете? — спрашивала она меня.

— В Ташкент.

— Пгивезите мне фильдепегсовые чулки!

— Зачем?

— Пусть лежат!

В той же филармонии была уборщица тетя Маня: если ей вздумалось мыть пол, она выгоняла со сцены симфонический оркестр.

— А ну выходите, мне надо убирать!

Прервали генеральную репетицию, вышли. Она убрала, кричит:

— Идите играйте себе!

От нее я услышал лучшую рецензию на свое выступление. Она подошла ко мне после спектакля и заметила:

— Вы неплохой артист, товарищ Карцев, но вы сильно пересаливаете лицом!

Прилетаю в Одессу, меня не встречают. Таксисты толпой:

— О, давай подвезу за полцены!

— Давай за четверть цены!

Один подошел, отвел в сторону:

— Я тебя везу бесплатно, но ты будешь меня слушать!

Он повез меня в роддом — показать, где он родился. Потом повез в школу, где он учился, ЗАГС, где он женился, на кладбище, где лежит его мама. Он возил меня часа два и, когда мы подъехали к гостинице, сказал:

— Знаешь, мой брат уехал в Америку лет тридцать тому назад. Он живет вот так! — и показал выше головы. — Я здесь эти тридцать лет живу вот так! — и провел по горлу. — Так из-за такого кусочка я должен уезжать?!

… И там

Одесситы на Брайтоне, как у себя дома, разговаривают через дорогу, почти все знают друг друга — кто с кем, кто куда и зачем.

Встречает меня женщина:

— О!

Я:

— Что «о»?

Она:

— Ничего!

В гастрономе «Интернешнл» на Брайтоне есть все. Бычки в томате, дунайская селедка, свекольник, соленья — ну все! Хозяин — мой друг детства Марик, в магазине работают только его родственники — дяди, тети, сестры, племянники. Мы пришли с Витей покупать продукты. Марик со второго этажа дал команду сделать нам скидку двадцать пять процентов. Сказал громко — чтоб слышали все. Мы покупаем колбасу, мясо, рыбу, берем две селедочки, и продавщица берет с нас полную стоимость. Мы говорим:

— Марик же сказал — скидка!

Она:

— Ой! Что вы его слушаете!..

Оказалось, это его теща за прилавком.

Он сказал:

— Зачем вы к ней пошли? Она даже мне не делает скидку!..

Моя тетя Поля уехала с дочкой в Америку давно. В Одессе жила плохо, в Америке тоже. И вот я прилетаю в очередной раз в Нью-Йорк — она прекрасно выглядит, в пенсне, красиво одета. Я спрашиваю:

— В чем дело, тетя Поля?

— Ой, что ты знаешь! У меня оказался талант, я открыла кабинет — маникюр, педикюр, макияж. У меня очередь, запись, ходят американки!

— Ну а как с языком? Вы уже говорите?

— И не говорю, и не хочу!

— Почему?

— Я не хочу коверкать свой!

— Ну хорошо, а люди, которые по-русски не говорят? С ними как?!

— Американки — они как лошадь: стучу по правой — дают правую, стучу по левой — дают левую!.. Еще эти, в магазине, вьетнамцы, — ни бум-бум по-русски. Я беру альбом и рисую. Рисую морковку, капусту, нарисовала яички. Он не понял. Я дорисовала все остальное — и он тут же сообразил!.. Так зачем мне их язык?!

Иду я как-то по Брайтону — ищу, где можно отремонтировать фотоаппарат (не работает вспышка), — и встречаю знакомого. А у него есть привычка: когда разговаривает, все время смотрит не на собеседника, а по сторонам.

— Ну, что слышно? Чего ты здесь?

— Иду чинить фотоаппарат.

— Покажи!

И, едва взглянув, бросает его в урну.

— Леня, ты что?! — возмущаюсь я и чуть ли не с головой ныряю в эту урну. — Что ты делаешь?!

— У нас не чинят, — отрезает он. — У нас выбрасывают.

И тут же, без паузы:

— Что слышно в Одессе? Как «Черноморец»? Где ты выступаешь?

— В школе, — отвечаю, все еще роясь в урне.

— Я приду, — говорит он, — со всей семьей. Не волнуйся, я взял билеты. Идем, мусорщик!..

Переходим мы дорогу, заходим в магазин — там висят дубленки, кожаные пальто.

— Гриша! — с порога кричит мой спутник. — Дай ему фотоаппарат!

— Леня, какой фотоаппарат? — оторопел тот. — Ты что, не видишь, чем мы торгуем?!

— Дай фотоаппарат! Не видишь, что ли, кто это!

— Вижу, ну и что?

— Дай ему фотоаппарат!

Через пару минут на прилавке лежал десяток фотоаппаратов.

— Выбирай, — приказал Леня.

Я выбрал.

— Дай ему пленку! — приказал он Грише.

— Он заряжен.

— Тогда сфотографируй нас!

А когда мы уже уходили, он обратился к хозяину:

— Гриша, позвони мне! У меня есть для тебя товар!..

Это тоже Одесса. Которая уже там, на Брайтоне.