Один

И Пул Кра, обратившись монстром, прыгнул на ряды воинов. Сигор попытался зацепить его своим мечом в полёте, но клинок разбился вдребезги о плоть монстра. Пул Кра махал когтями, разрывая доспехи и щиты, словно листья. Новые крики мучающихся раздались. Кровь полилась с новой силой. Агония. Паника. Кхмерка дрогнула. Очередная молния ударила в ратушу, и та загорелась. Сигор удивился, ведь железное дерево никогда не горело. Это было знаком. Знаком великой трагедии. Боги оставили Кхмерку. Воины умирали один за другим. Тварь не получала никаких ранений. Она была непобедима. Такое сражение бессмысленно. Сигор крикнул: «Бежим! Отступаем! Уходим!» Воины побежали врассыпную. Сигор бежал и думал о сыне. «Где он? Где мой Оди? Только бы он был жив».

***

Факей и Люра добрались до лодки. Одис сидел возле неё. Люра, увидев Одиса, радостно побежала к нему. Она врезалась ему в грудь, крепко прижимаясь к нему и ревя. Одис ошарашенно стоял и гладил её по голове, говоря: «Всё хорошо, Люра. Я здесь. Что случилось?»

– Что случилось? – непонимающе повторила Люра, отшатнувшись от Одиса. – Многое случилось! Мою семью убили, меня чуть не убили! А тебя не было! И очень долго не было! А мне нужен был ты! Где ты был?

Эти слова потрясли Одиса.

– Уб… Убили? Как? Кто? – дрожал он.

– Воины Оверона, отца этой… Они пришли к нам домой и…

Люра не сдержалась и вновь заревела, рухнув на землю. Одис прижал её к себе, поглаживая по голове.

– Где ты был? А? Где ты был? Говори! Где ты был? Почему ты оставил меня? Почему? – билась Люра.

– Я? Я был… Эээ… Были дела.

– Дела? Какие дела? – вырвалась Люра и посмотрела на Одиса.

Он виновато склонил голову, и она всё поняла.

– А. Понятно. Ты был с этой… С этой…

Люра закричала от боли и побежала прочь. Одис хотел пойти за ней, но Факей остановил его.

– Ей надо успокоиться. Оставь. Лучше мне помоги, а то лодка сама у реки не окажется.

Одис посчитал эти слова разумными, и вместе с Факеем он начал толкать лодку. Она была тяжёлой. Очень тяжёлой.

– Объясни хоть ты мне, что произошло. Я слышу какие-то кошмары.

– Люра не соврала. Оверон отправил своих воинов убить её. Она выжила, я спас её, а вот семья…

– Оверон? Зачем? Как он посмел?

– Не знаю, сегодня вечером его воины наполнили всю Кхмерку. Я сразу почувствовал что-то не ладное.

– Не ладное? Что происходит Факей?

– Оди, я боюсь, что Ог Оверон поднял восстание…

– Там же мой отец. И Люра, она побежала туда. Что ж ты молчал всё это время? А? Бросай лодку, нужно бежать помочь им.

– Одис, постой. Мы больше не часть этого места. Мы его покидаем, забыл? Пусть те, кто останется, сам о себе заботится.

Собравшийся было Одис сел. Он смотрел на Кхмерку, стоящую в центре бури. Борьба внутри него была невыносимой. Чувство вины, чувство долга, любви, страха и неуверенности смешались в ураган, разгоняемый бурей.

– А ты где был? – попытался отвлечься Факей.

– С Кларой, – сухо ответил Одис.

Он испытывал огромное чувство вины. Вина так сильно жгла его, что он жалел обо всём на свете. Он жалел о встрече с Кларой. О том, что оставил Люру. О том, что не стал спорить с отцом. О том, что не смог скрываться дольше. О том, что был глуп и ослеплён. О том, что так поздно всё понял.

Факей ничего не ответил. Он просто смотрел вперёд и толкал. Одис и не хотел, чтобы тот что либо говорил. Он понимал всё сам.

***

Люра шла и рыдала. Её рассудок был расшатан. Она видела сегодня страшные вещи. Они постоянно всплывали в голове. «Невыносимо. Ещё эта… Чертовка». Люра давно заметила перемены в Одисе. Он стал холоден к ней. И сегодня он её променял на неё. Когда он был нужен ей, он был с другой. А она так искренне ждала его. Ревность била колом в душу. Тоска с силой вгрызалась в сердце. Сосущая боль пустоты и отчаяния жгла тело. Скорбь, паника и печаль терзали. Всё, ради чего Люра жила, рассыпалось, повернулось против неё и вонзило нож ей в спину. Люра не заметила, как оказалась на улицах Кхмерки. Она уже не слышала ни криков, ни воев, ни слов пробегающих мимо воинов. Она уже не ощущала дождя и не вздрагивала от грома и молний. Люра думала лишь о том, как бы ей свободно вздохнуть, как бы остановить душевные муки, как бы прекратить всю ту боль, что режет и не даёт покоя. Слёзы прекратились. Лишь один ответ остался. Смерть. Она всё прекратит.