Один

По отношению к мысли она — то же, что

благоухание туберозы. Порою она одурманивает,

словно ядовитый аромат, и проникает в мысли,

словно угар. Грёзами можно отравиться

так же, как цветами. Упоительное самоубийство,

восхитительное и ужасное!»

— Виктор Гюго. Человек, который смеётся.

Со всех ног Люра бежала сквозь лесную чащу. Ветви деревьев хлестали её по лицу и плечам, кустарники впивались своими шипами в ноги. Но, несмотря ни на что, Люра не останавливалась, ведь сзади был он. Владыка тьмы. Он бежал следом, стремясь воплотить в реальность мечты его внутренней ненависти. И поэтому Люра продолжала бежать. Постепенно силы кончались. Воздуха становилось мало. Ноги пытались упасть. Безумное желание остановиться и отдохнуть всё навязчивей шептало на ухо. «Нет. Нельзя. Он догонит, а потом убьёт. Бегите ноги. Бегите. Давайте, я знаю, у вас ещё есть силы». Люра плакала, но бежала. Она плакала от боли, от страха, от отчаяния и бессилия. Но эта девушка не могла сдаться. Из последних сил она двигала ноги, устремляясь сквозь лес вперёд. Она бежала так быстро, как только могла. Вдруг резкая и острая боль обожгла левую ногу (корень, торчащий из земли, стал причиной этого несчастья), и Люра упала, покатившись по земле. Сердце бешено колотилось, лёгкие разрывались. Страх не оставлял времени на осмысление боли. Люра быстро поднялась и стала судорожно вслушиваться в пустоту. Ничего. Тишина. Только ночные насекомые, деревья да речка издавали звуки. Никто не бежал за девушкой. Она вырвала свою жизнь из пасти врага. Люра облегчённо облокотилась на ствол дерева. Пот струился сильнее любой реки. Дыхание постепенно восстанавливалось. Тело болело. Люра истерически рассмеялась. «Ха-ха-ха, да! Я смогла! Я убежала! Так тебе, мерзкий Пул Кра! Что? Не смог догнать быстрейшую из быстрейших?» Однако постепенно улыбка сменилась тревогой. «Что теперь делать? Куда мне идти? Не знаю. А ещё Либа и Клара, что будет с ними? Светл! Где ты? Мне нужна твоя помощь». Его не было. «Найду дорогу, а по ней дойду до ближайшего поселения. Мне нужна пища и вода». Это решение было последним, которое Люра приняла в тот день. Нега сна обняла её, и она уснула.

Её сон был тревожен. Ей снился Одис, предающий её смерти, семья, которую настигла трагедия, и Пул Кра, злодей, пытавшийся искусить её. Всю ночь девушка ворочалась и мёрзла. Она то и дело просыпалась в ужасе. Ей не было покоя.

Утро стало для Люры спасением от ночного кошмара и источником новых бед. Тело чертовски болело, хотелось спать, есть и пить. Речка была рядом, поэтому напиться получилось. Заодно девушка окунулась в прохладную воду, чтобы унять телесные терзания и отмыться от грязи, крови и пота. Дальше Люра пошла наугад. Туда, где, как ей казалось, была дорога. Она последовательно двигалась между деревьями и мхом, в тени деревьев было прохладно, пахло лесом, сыростью и гнилой листвой. Птицы пели, а насекомые трудились. Продвигаться вперёд было неимоверно трудно. Тропы не было, а всевозможные травы и кусты постоянно норовили причинить боль. Пару раз путь пересекал кролик или лиса. Люра шла и думала о том, что произошло, и не могла поверить во всё происходящее. «Как? Как всё так резко изменилось? Ведь совсем недавно я жила так хорошо и спокойно. А теперь? Мои сёстры мертвы. Моего дома нет. Мой жених сбежал. И я, иду совершенно одна, в местах, мне не знакомых. Что со мной происходит, Мун Кри? Почему всё это навалилось на меня? Почему ты говоришь, что я нужна Одису? Он ведь бросил меня! Куда я теперь иду? Зачем? Какая глупость. Я слушаю тебя, неизвестного мне бога. Ты думаешь, я должна простить Одиса? Прибежать к нему, как какая-то дворняжка, моля о помощи? Легко сказать. Я не прощу его! Слышишь? Я не могу его простить. Это невозможно. Он причинил мне столько боли. Из-за него я совсем одна. Я так устала». Люра упала на землю от усталости и изнеможения. Раздражение бушевало в ней. «О, я так голодна. Может наесться травой. Звери едят траву. Чем я хуже?» Люра наклонилась и оторвала несколько травинок, положила их в рот и стала жевать. «Тьфу. Какая горечь». Она выплюнула всё. «Получается звери глупые, раз едят такое. Это же просто невыносимо. Я умнее их, поэтому не стану такое есть. Пища должна быть сладкой, она должна приносить хоть какое-то удовольствие. А что это? Сплошное неудовольствие». Дальше Люра шла с мыслями о том, какой должна быть пища. Она фантазировала, слюнки текли, и желудок урчанием вторил ей, поддерживая все её идеи.