Один

Как сломать? Очень просто. Когда-то Жолковский, часто мною цитируемый (передаю ему, кстати, привет горячий), он сформулировал теорию кластера. Это тоже эмпирическая скорее такая вещь. Мы можем только эмпирически постичь обязательный набор элементов, которые сопровождают тот или иной сюжетный поворот. Вот у него есть… Очень вам, кстати, рекомендую. У него есть такое эссе «Блистающие одежды», где он заметил (и тоже заметил эмпирически), что при возрождении, воскрешении героя он появляется в новых, обновленных, сверкающих одеждах. Он проследил это на «Кавалере Глюке», на евангельской истории, разумеется, проследил в нескольких текстах стилизационных таких, стилизаторских. Но вот почему-то возникает обязательно эта линия — воскрешение сопровождается блеском одежд, сиянием.

Точно так же я эмпирически обнаружил, что при рассказывании истории бродящего или, скажем, крепостного театра в «Слепой красавице» и «Буратино» возникают два очень сходных персонажа: Лиса Алиса и Кот Базилио и, соответственно, двое странствующих нищенствующих крепостных у Пастернака, Гурий и… Как ее зовут — не знаю. Почему? Как должен этот персонаж появляться в этой истории? Не знаю. Знаю, что он там появляется. Точно так же, как возникает мертвый ребенок в истории Русской революции. Вот мне сейчас, спасибо, прислали ссылку на «Чевенгура» и «Котлован», где это тоже возникает. Как появляется с неизбежностью в русских романах XIX века начало в салоне и конец на каторге, вариант — на Кавказе (видимо, потому, что просто больше нет никаких локаций в русской жизни). То есть это такие абсолютно статичные, неисчезающие, инвариантные приметы посещающих вас ситуаций.

Значит, делаем очень просто: вы прослеживаете свою повторяющуюся ситуацию, вычленяете, так сказать, присущие ей мотивы. Ну, например, вот у вас повторяется постоянно ситуация, при которой вы всегда разрываетесь между женой и любовницей. Это ситуация, которая очень часто возникает у многих людей, потому что она им, наверное, зачем-то необходима, потому что им нравится, дойдя до развилки, выбирать развилку. Вот если вас эта ситуация мучает, тяготит, проследите те внешние приметы, которыми она у вас обставлена, и одну из этих примет — самую легко убираемую — просто уберите. И вы увидите, как ситуация разрешается.

Я бы вам еще порекомендовал прочесть две таких повести пана Станислава Лема, а именно «Следствие», ну, «Расследование» и не менее замечательное произведение «Насморк». Там сказано: «Мы не можем понять причину события, но мы можем обозначить приметы события». Ну, «Расследование» — наверное, один из самых страшных триллеров, которые я читал в жизни своей. Там покойники перемещаются внутри морга. Это сопровождается проезжанием рядом машины, туманом обязательно и наличием рядом маленького котенка или щенка. Как это связано — мы не знаем. Мы знаем эмпирически, что это связано. И статистика подтверждает, что эти закономерности, сходясь, всегда порождают такой эффект: покойники начинают перемещаться в морге — то ли сами, то ли их перемещает кто-то.

Следовательно, для себя вы можете выделить вот такой же абсолютно инвариантный мотив любой и проверить на себе, при совпадении каких случайных, семантически очень разнесенных примет у вас это срабатывает. И все у вас получится.

«Расскажите о приятной неожиданности в вашей жизни. Хочется порадоваться хоть за кого-то».

Ой, ребята, я хочу рассказать, но я не знаю, так сказать, братцы, не будет ли это пиаром. Но я очень много был наслышан о том, какая ужасная компания «Победа». И вот я летел на ней с очень сложной пересадкой. Мне там надо было попасть из Екатеринбурга в Новосибирск, прямого рейса не было, и я летел через Красноярск — какая-то дикая состыковка, 40 минут, не успеваешь. И они вот так замечательно все это сделали — и зарегистрировали, и принесли билеты, и стюардесса все время подходила и говорила: «Не беспокойтесь, вас ждут». Понимаете, когда все время тебе говорят о какой-то организации, что это ужасно, — и вдруг она тебя, как на ладони, переносит. Поэтому вот они мне устроили какой-то такой мотив счастья.