Один человек, две собаки и 600 миль на краю света. Опасное путешествие за мечтой

Заприметив стадо оленей, собаки тут же бросаются в погоню. Я, естественно, не успеваю удержать их, накинув поводки. Но у меня не было сомнений, что с таким тяжелым грузом они не смогут убежать далеко. Но собаки несутся что есть мочи, и мешки с едой подпрыгивают у них на спинах. На такой равнинной местности олени, безусловно, имеют огромное преимущество над собаками, как и, впрочем, над волками. Поэтому, как мне кажется, они и находятся здесь сейчас. Поскольку ноги у них длинные, вода им совсем не мешает. У волков лапы тоже не маленькие, в принципе, как и у большинства млекопитающих на Аляске, но ростом они ниже оленей, поэтому весьма вероятно, что на некоторых участках они могут коснуться воды телами, и тогда брызги значительно уменьшат их скорость. Олени пускаются рысью со скоростью двадцать миль в час и оглядываются на собак. Джимми с Уиллом устало плетутся за ними, но едва они чуть-чуть увеличивают скорость, олени вновь переходят на рысь. У собак нет ни единого шанса даже приблизиться к ним. В полном отчаянии наблюдаю за ними, утешая себя мыслью о том, что если они уронят поклажу, я буду точно знать, где ее найти. Я не могу позволить себе потерять еду, даже собачий корм. Думаю, что волки нападают на свою жертву только там, где поверхность земли плоская и относительно сухая. Здесь же очень много мелких водоемов, поэтому лоси и олени могут легко укрыться от волчьей стаи. Однако, в условиях открытого пространства, когда волки могут развить максимальную скорость, они без сомнения догонят любого зверя (за исключением, может быть, антилопы), хотя олени, возможно, и будут на первых порах их опережать. Если волки по каким-то причинам не откажутся от погони и земля будет достаточно ровная, они наверняка вернутся за добычей. Однако подходящих участков пока что не видно.

Спустя полчаса собаки возвращаются. Мешки у них на спинах промокли, а мешок Джимми и вовсе отцепился. Я прихожу в ярость, и меня можно понять. Я стою в ледяной воде, пальцы ног практически онемели от холода, и пытаюсь поправить мешок Джимми. Но собаки не могут стоять спокойно и все время ерзают. Мне мешает рюкзак, но снять его не получается, потому что повсюду вода и его попросту некуда положить. А еще начинается дождь, да и ветер дует со всех сторон. Такое впечатление, что ветер, дождь, вода и холодный воздух объединились, чтобы сломить меня: и физически, и морально. Я чуть не плачу от боли. Наконец привожу в порядок мешок Джимми, и милю за милей мы шлепаем по реке. Я слежу за тем, чтобы собаки шли рядом, как только мы выйдем на более менее сухую землю, то сразу устроим привал. От бушующего ветра нас укроют кусты, которых здесь множество.

12 мая 2007 года, 155 миль от Анактувук-Пасс

Утром я встаю пораньше, чтобы побыстрее собраться, но у меня очень сильно мерзнут руки, и постоянно приходится делать перерыв, чтобы их согреть. С трудом верится, что до сих пор так холодно. В основном я работаю в перчатках, но они не всегда помогают, и, кроме того, иногда их просто необходимо снимать, например, чтобы как следует перевязать вещи. Такое впечатление, что зима здесь обосновалась надолго и вовсе не намерена уступать место весне.

— Когда же уже наконец потеплеет? — спрашиваю вслух, щурясь от ветра.

Внимательно рассматриваю обступившие меня со всех сторон снежные вершины и обдумываю свое нынешнее положение.

Перейти через Ноатак — весьма сложная задача. Его глубина достигает уровня груди, а ширина — около двадцати футов. Более узких участков я не вижу. Для начала попробую пройти вверх по течению и отыскать участок, где река разделяется на несколько мелких притоков, а дно укрыто большими камнями. Значит, идти на север к реке Нигу вдоль Мидас-Крик мне не нужно. Вместо этого я попытаюсь преодолеть перевал в районе Портидж-Крик, который выведет меня к верховьям Алатны.

На дне реки все также лежат ужасные льдины, а на побережье лед образует гигантские монолитные плиты. Даже когда я только пытаюсь представить, что перехожу через эту реку, мне становится дурно. Перспектива упасть во второй раз меня вовсе не радует.

Из-за прохладного ветра уже было совсем растаявшая река вновь покрывается корочкой льда, которую тут же разрушает бурное течение. Дух захватывает при виде того, как тонкие льдины ударяются об огромные айсберги и раскалываются на мелкие кусочки, точно хрусталь. Столкновение сопровождается громким звуком, который эхом разносится по долине, очень напоминая раскат грома. Собаки весьма озадачены, поскольку не могут точно определить происхождение звука. Пожалуй, они решили, что его издает какое-то животное, которое вот-вот выберется из воды, и тогда они бросятся за ним в погоню. Собаки сидят рядом со мной и пристально смотрят на реку, боясь даже моргнуть, — они затаились в ожидании. Им кажется, что сейчас что-то произойдет, и они хотят быть к этому готовы. Мне прекрасно известно, что погоня у них в крови. Любой громкий непонятный звук они воспринимают как знак того, что рядом есть какое-то живое существо, которое они могут преследовать.