Один человек и один город

* * *

Она пришла, когда я уже проснулся. Пришла в сопровождении сумерек.

– Готов?

В каком-то смысле, да. Початая бутылка, стянутая из винной коллекции хозяина дома, помогла забыться. Жаль, ненадолго. И жаль, что сняв тяжесть с сердца, переместила её повыше. В голову.

– Пошли, увидишь настоящую Низину!

Глаза б мои на неё не смотрели. И на эту беспокойную де…

Под ажурной шалью почти ничего не было. В смысле, надето. Короткая маечка и волан, начинающийся намного ниже пупка, а заканчивающийся высоко над коленями. Все. Даже если учесть, что отсутствие округлостей позволяло девице с тем же успехом выйти на улицу хоть голой… Меня все равно передернуло.

– Ты на подработку собралась, что ли?

Шлеп!

Так и думал, силы в тоненьких руках нет. Но кожа на щеке все-таки немного горит.

– Ты уж извини, но выглядишь так, словно собралась себя предлагать. Каждому, кто захочет.

– А если и собралась, то что? Держи свои соображения при себе!

– Да пожалуйста.

– И пошевеливайся! А то передумаю.

Это было бы славно, кстати. Подарило бы пару часов покоя.

– Прямо так и пойдешь?

– Что, выгляжу хуже тебя?

Она снова замахнулась. Но передумала. Я ведь встал из кресла и оказался выше, чем можно было легко дотянуться.

– Ладно, дело твоё. Только в таком к людям выходить стыдно.

– Тебе или мне?

Отвернулась, оскорбленно фыркнув. Запахнула шаль плотнее.

– Не обязательно это делать, если не хочешь. Я же не просил.

– А я уже решила!

Малявка с норовом, что называется. Только непонятно, почему так вцепилась в меня. Парней здесь разве мало? По-моему, совсем наоборот. Во время прогулки видел достаточно. К тому же, они свои, родные, а я – чужой. От меня шарахаться надо.

– Ну, если решила…

– Идем уже!

Быстро она привыкла хвататься за мой локоть. Как будто всю жизнь этим занималась. И повисла сильнее, чем днем. Опять приболела или от прежнего приступа ещё не отошла?

– Тебе точно плохо не станет? А то упадешь по дороге.

– Что, не удержишь?

Странное ощущение от взгляда. Вроде вызывает на драку, но одновременно кричит: «Я же вся такая слабая и беззащитная! Неужели ты этого не видишь?».

– Лучше не падай.

Шумно выдохнула и, сопя, потащила меня к двери. Обиделась, что ли?

Здесь ночь наступала не так, как в предгорьях. Не падала ножом, отрубая светлое время суток от темного, а ползла к океану, прямо в сине-сиреневый горизонт.

– Что-то пока ничего не вижу.

Разницы, и правда, не чувствовалось. Что днем было пусто и тихо, что сейчас. Хотя… Или это просто ветер шалит?

– Знать надо, где искать! – сообщили мне, увлекая в узкий простенок.

Вот там было уже совсем темно и немного жутковато, но чернота после очередного поворота резко оборвалась гирляндой фонариков, бросающих разноцветные отсветы на лица. Их было много, и все они были разными.

Это только выходя на улицу, дома щурились ставнями и огрызались дверьми, а внутри квартала, в извилистом пространстве между строениями над головами нависали балкончики и галереи, аркадами уходившие в разные стороны, насколько хватало взгляда. Здесь не росли деревья и не были разбиты клумбы, зато стояли кадки с цветами, а по стенам вился плющ, чахлый, но все-таки живой. Здесь скрипели кресла-качалки и шипели угли жаровен. Здесь разговаривали и молчали, утопая в табачном тумане и терпком аромате фруктовых настоек. Здесь…

Здесь жили люди.

Над их головами неслись звуки хлопков по тугой коже барабанов, где-то поодаль стучали маракасы, а совсем рядом с нами, но тоже скрытые из вида за телами и лицами, звенели гитарные струны и кто-то бесстрастно напевал:

– Враль-февраль закружил моё сердце надеждой,

Обещая, что нынче все будет, как прежде,

И апрель-дуралей обманулся со мной,

Вьюн-июнь ускользал, бередя мой покой,

А растяпа-сентябрь

Все потерял…

Надо же, почти про меня. Сейчас на дворе как раз сентябрь. Заканчивается. А ведь весной ещё верилось в лучшее.

– Теперь видишь, каков город на самом деле?

– Да, вижу.

– И… как он тебе?

Настырная. Знать бы ещё, почему. Ну что изменится от моего ответа? Зачем ей знать, что я чувствую?

– Нравится?

Неспешные беседы под густо-синим небом, в котором одна за другой вспыхивают звезды. Музыка, заставляющая сердце менять ритм. Взгляды, скользящие по лицу, вопросительные, но не назойливые: мол, хочешь промолчать – молчи, мы не против, в наступающей ночи тайной больше или тайной меньше, неважно. Кружка с крепким питьем, словно сама собой возникшая в моих ладонях. Пряный дым над жарящимся мясом. Такой аппетитный, что желудок выворачивается наизнанку…

– Есть хочется.

Мне показалось, что разговариваю сам с собой, но в ответ прозвучало оживленное:

– Я сейчас!

И девица юркнула между танцующими, оставив меня…

Одного?

Да, теперь это ощущалось в полной мере. Вокруг было много людей, и хотя никакой угрозы не ощущалось, даже наоборот, но как только исчез вызов, пусть совершенно нелепый, всего лишь в лице нахальной незнакомки, пропала опора. Ниточка между мной и миром. Он был настроен то ли равнодушно, то ли дружелюбно, но весь он был «здесь», а я пребывал «нигде».

Часть 1.13